Дьявол для отличницы

 С Громовым мы практически не разговаривали, он совершенно отстранился, витал где-то в облаках, часто дремал на уроках. Его постоянно одергивали учителя. Он был с нами, но отсутствовал. Мне было трудно себе признаться, но меня это огорошило. Разочаровало. Но ведь я сама сказала, что тот поцелуй ничего не значил, чего же я хочу теперь?

 Я устала копаться в себе, решив просто позабыть о нем, тем более он предоставил мне такую прекрасную возможность. Не трогал, не подходил, не говорил со мной. Чертов сатана.

 Его фингал давно прошел, и парень слегка повеселел. Иногда зависал на переменах с мальчишками, о чем-то с ними трепался, а я… так и не могла поймать на себе его взгляд.

 Словно в насмешку надо мной, теперь он занимал все мои мысли, я постоянно пялилась ему в спину, выглядывала его лицо утром в серой толпе учеников, находила, следила взглядом, и, не выдерживая его безразличия, с тяжелым сердцем отворачивалась. Я не могла влюбиться в него. Это просто невозможно.

 Громов – это человек, который меня сильно изменил, нарушил мою прежнюю жизнь, раскрошил мой бетонный фундамент, оставив под ногами зияющую дыру. Перевернул все с ног на голову. Заставил плакать, кричать, гневаться, выставлять кулаки… И это человек, который сделал меня сильнее. Неосознанно, но все же. 

 Наше ночное приключение не выходило из головы, будоражило мысли. А если бы уборщица не открыла засов?

Его пальцы на моей талии. Горячий поцелуй глаза в глаза. Галстук, намотанный на кулак. 

 И явственный признак того, что он меня хочет. 

 И в тот момент я окончательно поплыла, утонув в его глазах и немом обещании того, что он со мной сделает, не смогла отпрянуть, или просто спокойно остановиться. Если бы не уборщица…

 Я бы позволила зайти ему дальше.

 И была бы невероятной дурой.

 Громов быстро забыл обо всем, и даже о своем извечном желании досадить мне. Исчез с поля зрения, как будто поставив точку на всем. И мне бы, глупой наивной дурочке, радоваться. Но я на стенку готова лезть от этого.

 Ах, если бы он начал избегать меня до этого чертова поцелуя. Все было бы намного легче и проще, я бы с удовольствием последовала бы его примеру. 

 Но нет. Этот гаденыш заставил круглые сутки думать о нем, заморочил мне голову своими невыносимо серыми глазами и настойчивыми губами. Длинными пальцами, что сжимали мою талию под белой рубашкой. Дьявол во плоти. Чертов искуситель.

 И самое ужасное, он понял. Понял еще в подсобке, что я не отодвинулась бы ни на миллиметр. Разрешила бы ему все. И теперь меня избегает, и выглядит при этом довольно счастливым. Исчадие ада.

- Перед каникулами будет зимний бал для старших классов, записывайтесь на ватмане, что я повесила на доску, парами. Мальчики, это отличный повод лишний раз показать свое джентельменское воспитание, пригласить девушек. Информация по дресс-коду тоже висит на доске, внимательно ознакомьтесь, - сказала наш учитель.

 Мысль о бале не принесла особой радости, идти туда с одним из одноклассников не хотелось, а ОН не пригласит. Теперь я была в этом уверена. Девочек и мальчиков в классе было поровну, и одна я в любом случае не останусь, если никто никого не будет приглашать, учитель поставит в пары насильно. Шанс, что я попаду в пару к своему дьяволу, был катастрофически ничтожен.

 И каково же было мое изумление, когда после пары недель игнорирования, на последнем уроке, в тот же день после объявления о бале он подошел ко мне, и на глазах у всех одноклассников положил на мою парту красную розу. Точнее практически один бутон, темно-алый, словно кровь. Стебель был совсем коротким, и… роза напоминала бутоньерку жениха. Где он взял розу в школе, непонятно.

- Агафонова. Идешь со мной на бал, - бросил он, словно сказал «погода сегодня хорошая, без осадков».

 Я скрестила руки на груди, стараясь не смотреть на алое пятно на моей парте. Откуда-то сбоку нарисовалась изумленная Кристина.

- Ты будто не спрашиваешь, - обвиняющим тоном произнесла я.

- Я и не спрашиваю, - кивнул он.

 И мне бы разозлиться, послать его куда подальше. Но бешеная стайка бабочек, готовых вылететь из моего живота через уши, нос и рот, ударила в мою голову словно бокал шампанского, заставляя разум пузыриться.

- Хорошо, - ровно ответила я, и Громов, почти незаметно улыбнувшись уголками губ, отошел от моей парты.

 Целый урок я сидела словно на иголках, впервые за долгое время ощущая на своей спине его взгляд. И в раздевалку был готова скакать вприпрыжку, идти с равнодушным лицом среди одноклассников мне стоило неимоверных усилий.

 Роза превратилась в тряпку, так часто я хватала ее в руки, подолгу рассматривая, пока бабушка не видит.

 В музыкальной школе, я достала бутон из кармана и положила на пюпитр, прямо перед нотами. Переворачивать листы было неудобно, а Моцарта наизусть я играла не превосходно, поэтому постоянно останавливалась, поднимала розу и переворачивала страницу, иногда поднося ее к губам и вдыхая ее нежный запах. Музыкальный урок был ни к черту.

**