Дьявол может плакать

– Хорошо. Думаю, будет лучше, если я пойду одна. Я дам знать, если бабушка сможет помочь со сфорой. – И если она будет в хорошем настроении. Для такого дела им было нужно, чтобы Аполлимия была довольна и готова помочь. Иначе визит будет пустой тратой времени и может привести к её отказу помогать им.

Кэт отступила от Сина, но перед тем, как она испарилась, он удержал её рукой.

– Спасибо тебе, Катра. Я ценю помощь.

Она не знала почему, но от этих слов у нее заболело сердце.

– Всегда пожалуйста.

Он склонил голову и легко пожал её руку

– И я никогда не забуду твой подарок мне. Спасибо тебе снова.

Она подошла и нежно поцеловала его в щеку.

– Я скоро вернусь.

Артемида заколебалась, приблизившись к своей спальне. Она в нерешительности покусывала ноготь. Может, лучше ей просто пока пойти в храм Зевса и подумать о чем-то своем…

– Что ты натворила?

Она подпрыгнула от голоса Ашерона у себя за спиной.

– Я думала, ты в кровати, – просипела она. – Мне нужно было сходить в ванную.

– О.

Серебристый вихрь его глаз прожигал насквозь, когда он смотрел на нее.

– Что ты натворила Арти? И не говори «ничего». Я знаю, между прочим, когда ты притворяешься, и это выводит меня из себя.

Она ненавидела, когда он разгадывал её так легко. Как он это делал?

Но она отказывалась занимать оборонительные позиции. Она сделала так, как поступала всегда: перешла в наступление.

– Ну, это твоя вина.

Он закатил глаза.

– Конечно же. Все всегда моя вина. И что же я натворил в этот раз?

Она в ярости сузила глаза, но часть ее ужасалась. Больше всего она боялась его реакции, когда она скажет ему, что ей нужно… И еще, почему ей это нужно.

– Ты должен пообещать мне две вещи прежде, чем я тебе скажу. – Тик пробежал по его скуле.

– Что?

Она отступила на шаг, чтобы увеличить между ними дистанцию.

– Первое – что ты не убьешь меня. Никогда. И второе – ты останешься здесь еще на неделю.

Эш колебался. Это должно было быть еще хуже, чем обычно, если она хотела заключить с ним подобную сделку. Все внутри него завязалось узлом от ярости. Он чувствовал, как его глаза становятся красными, щеки горели. Но её это не заботило.

И он достаточно хорошо знал, если не даст ей то, чего она хочет, она никогда не скажет, что так сильно волновало её.

– Окей, ладно.

– Скажи это, Ашерон. Я хочу, чтобы ты был связан словами.

Он выругался, потом произнес сквозь зубы.

– Хорошо. Обещаю, что не убью тебя, и …

– Никогда.

Эш глубоко вздохнул, потом продолжил:

– Никогда. – Боги, как он хотел её задушить.

– И ты останешься здесь еще на неделю… Пока я не захочу, чтобы ты для меня кое-что сделал.

Его кровь превратилась в лед.

– Что сделал?

– Скажи это, Ашерон, и я скажу тебе.

Это уже приводило его в ярость. Он только надеялся, что сможет сдержать свое слово. Если нет, он погибнет вскоре после нее.

– Ладно. Я не покину это место еще неделю, пока ты не захочешь, что бы я что-то сделал.

Она облегченно вздохнула.

– Хорошо. Теперь стой здесь.

Что ж… Он остался и ему было интересно, что, черт возьми, с ней произошло… Кроме того, что она осталась холодной и эгоистичной.

Она в это время отошла на другую сторону комнаты, подальше от него.

– Что ты делаешь, Артемида?

– Я должна была тебе что-то сказать.

– Должна, – исправил он. – И да, мы сие уже выяснили. Что это?

– Ты злишься.

Ему было отвратительно, что она продолжает играть в эту игру.

– Ты не заставляла меня пообещать не делать этого.

– Только потому, что я знала – ты все равно это сделаешь и тогда умрешь.

– Артемида!

– Хорошо, – сказала она, тяжело дыша. – Не повышай на меня голос. Я не переношу, когда ты так делаешь.

– Я уже близок к тому, чтобы сделать что-то посущественнее, чем повышать голос.

– Окей, пусть будет так. Помнишь, когда тебя впервые воскресили?

Помнит ли он? Это постоянно преследовало его. То был один из самых болезненных моментов его жизни, называемый агонией.

– Что с того?

– Ну… – Кусая губы, она вцепилась руками в платье. – Были месяцы, когда ты не приходил в мой храм, даже если я пыталась позвать тебя.

– Да. Я был просто немного раздражен тем, что ты и твой брат мне сделали.

– Но я призываю тебя вспомнить, что я сделала все от меня зависящее, чтобы тебя позвать.

С его точки зрения она была слишком заинтересована в этом, но он постарался найти способ снять её стресс, несмотря на то, что больше хотел её придушить.

– Я помню, Артемида. Ты, черт возьми, почти свела меня с ума своими пронзительными криками, чтобы я пришел к тебе.

– И в итоге, когда ты пришел, помнишь ли ты, что произошло?

Эш еще раз разочарованно вздохнул. Он четко помнил этот момент.

Артемида встретила его вне стен своего храма, в лесу. Он стоял посреди поляны, яростно глядя на нее. Он был голоден и в гневе. И хотел её крови в худшем значении этого слова.

Она осторожно приблизилась, как будто побаивалась его.

– Пожалуйста, не злись на меня, Ашерон.

Он горько рассмеялся:

– О, злость не может отразить того, что я на самом деле чувствую. Как ты осмелилась вернуть меня обратно?

Она нервно сглотнула.

– У меня не было выбора.

– У всех есть выбор.

– Нет, Ашерон, у нас его нет.