Дьявол на испытательном сроке

— Подобные вещи сложно обсуждать без выяснения точки зрения Небес, — в сомнении замечает Джон.

— И как ты предлагаешь выяснить? — вскидывается Анджела. — Пустить мисс Виндроуз на поле? Позволить ей молиться за Эберт? Скольких еще штрафников она приведет? Сколько из них вообще будут поддаваться контролю?

— Пока мои подопечные вполне управляемы все, — вспыхивает Агата.

— И только Хартман ежедневно на экзорцизмах, — Анджела презрительно кривит губы. Она уже основательно поднадоела Агате этим своим предвзятым отношением к демонам.

— Если ему нужны экзорцизмы — пусть ходит хоть два раза в день, — отрезает Агата, — иначе на кой черт у нас целый департамент экзорцистов? Бумажки перебирать? Вокруг поля кордоном стоять, да в небе без особого толку болтаться?

Анджела со свистом втягивает воздух для того, чтобы разразиться гневной тирадой, но Артур кашляет, её прерывая.

— Вы хотели помилования, когда сдавались, мисс Эберт, — интересуется он.

— Нет, — суккуба качает головой, — я сдавалась, потому что до меня дошло, что Генри со мной подставился под неприятности. Он уже однажды отвлек от меня внимание Небес, еще раз — как-то перебор.

— Какое благородство, — ядовито замечает Анджела.

Джули Эберт пожимает плечами, показывая, что ей абсолютно все равно, что о ней думает конкретно Анджела.

— Пат, — хмыкает Артур, — и Хартман повел себя не так, как мы ожидали, и мисс Эберт внезапно решила сдаться, чтобы выгородить Хартмана, да еще и просит помилование.

— Чем дальше, тем сюрреалистичней становится вся эта картина, — от окна отзывается до того молчащий Кхатон, — скоро мы будем водить паломнические экскурсии демонов по разным слоям.

— На мой взгляд, нужно дать Небесам возможность распорядиться судьбой мисс Эберт, — повторяет Джон, — пусть на распятии присутствует Агата, пусть попробует прочитать молитву. Если Небеса увидят в мисс Эберт перспективы исправления — крест её не примет. Если нет — то об амнистии будем говорить позже.

— Звучит довольно здраво, — соглашается Артур. Агата кивает этому, потому что спорить с настолько логичным и вполне милосердным предложением сложно. У Анджелы недовольное лицо — кажется, она не привыкла быть в Триумвирате голосом оппозиции. Агата чувствует удовлетворение, в конце концов, приятно, что твои идеи не такие уж и бредовые, как тебе кажутся.

— А что с Хартманом? — наконец интересуется Кхатон. — Мы вообще-то из-за него собрались.

— Давайте его позовем, а? — устало предлагает Артур. — Решим при нем.

— Он же будет раздражать своими возражениями, — недовольно замечает Анджела.

— Значит, ему же хуже, — отрезает Артур, — мисс Эберт пора в изолятор, я считаю.

Артур уходит, уводя с собой суккубу, появляется уже в компании Генри. Вопреки ожиданиям, демон не выглядит вызывающе, отнюдь, даже как-то надломленно. Агата встречается с ним взглядом и тут же уклоняется. Сейчас нужно максимально сосредоточиться именно на положении дел. Не на личных задетых чувствах.

— Что нам скажешь, Хартман? — мягко интересуется Артур.

— Я не хочу на крест, — тихо отвечает Генри. — Что мне еще сказать, чтобы вас убедить?

— Этого, в принципе, достаточно, — Артур кивает.

— Неподчинение это не очень сильная ошибка, я думаю, — Агате даже приходится слегка прокашляться, чтобы произнести это в повисшей тишине, — в конце концов, он же не напал на Джона.

— Да уж, на этом спасибо, — недовольно с легким сарказмом бурчит Джон, и Агата бросает на него умоляющий взгляд, прося поддержки.

— Мелкая ошибка, крупная ошибка, — Анджела несогласно качает головой, — нет разницы. Есть испытательный срок. Его правила едины для всех штрафников. Просчет — возвращение на крест.

— Мне кажется, предельно некорректно сравнивать условия испытательного срока для Хартмана и для бесов из штрафного отдела, — возражает Артур, — у Хартмана совершенно другой характер греховного голода, куда более интенсивный, и подобные… шероховатости еще можно спустить, как я думаю.

Артур на стороне Агаты. Конечно, еще рано ликовать, но черт возьми — приятно же, приятно, когда тебя поддерживает куда более умудренный жизненным опытом человек. Да еще и архангел. В душе подпрыгивают солнечные зайчики.

— Если это голосование, то я на стороне Энджи, — сообщает Кхатон. И все. Обоснований своей позиции он не дает. Кажется, так и принято.

Агата косится на Джона, от которого, судя по всему, и зависит решение судьбы Генри. А Джон молчит, переплетая пальцы. Лицо Генри на диво красноречиво. Кажется, он не ожидает от Джона никакой пощады. Наконец Джон поднимает глаза, глядит прямо на Генри.

— Последний раз, — отрывисто произносит он, — я подаю тебе руку в последний раз. Не встанешь — значит, не встанешь. Следующий разговор у нас с тобой будет очень короткий.

Вопрос доверия (4)