Дьявол на северном тракте

— Ты, собака. Возьмёшь эту падаль и пойдешь с ней в город. Встанешь на центральной площади и будешь ждать утра, а утром расскажешь всем — что здесь узрел. И знай — око мое всевидящее, я палладин бога, что сеет Смерть.

Ванькович никак не хотел просыпаться. Что за чудесные времена настали! Он выполнял княжеское поручение, жил в доме прекрасной женщины, имел отдельные покои, слуг и собственную повариху. Каждое утро пана начиналось с обливания колодезной водой — прямо во дворе, разминки с саблей, обеда, а заканчивалось ужином в одном из соседских поместий, прекрасным пивом, веселой беседой и иногда карточной игрой. Все чаще Рыгор старался бывать в обществе Ядвиги (насколько это позволяли нормы приличия для вдовы в трауре), повсюду ее сопровождал и всем старался помочь.

— Вы не простая женщина, в Вас есть тайна, все самое прекрасное сокрыто от глаз.

Русиновская принимала похвалы с достоинством, а соседи надеялись погулять на свадебном пиру, как пройдет траур по убиенному супругу. И лишь одна мрачная тень не давала Ваньковичу покоя — тень не пойманной шайки головорезов. Год, отведенный князем Александром на поимку банды, был на исходе.

В дверь постучали

— пане проснетесь. Наместник Вас внизу дожидается.

— что привело Вас, любезный, Рыгор был не в духе, из — за раннего визита ему пришлось остаться без утреннего обливания и упражнений с саблей, а тело, привыкшее к экзекуциям требовало разрядки.

Наместник был натурально зелен.

— Ванькович, идёмте за мной.

На центральной городской площади, прямо на ступенях кафедрально костела сидел человек, в руках он держал отрубленную голову товарища. Говорить человек не мог, лишь плакал, с неистовством крестился, иногда целовал схолодный мрамор ступеней, а местный врач, пришедший с успокоительным настоем установил — что травы тут не помогут, ибо несчастный повредился в рассудке.

Позже люд признал в сидящем у костела товарища — одного из ушедших на заготовку леса дворовых крестьян пани Русиновской.

Глава 9

Рыгор, это мне предупреждение. Мой двор следующий, и не спасти тебе меня. Смерть ходит за околицей моего дома, смеется, скалится, играет, зовет. Ушли мать с отцом, ушел Ходевич — но ждет она меня. Женщина была спокойна перед лицом нависшей опасности, и лишь излишняя бледность да отсутствие румянца выдавали ее волнение.

— У тебя полный хором оружия упражняйся. Хочешь бердыш бери, хочешь — саблю, а хочешь из саадака стрелять научу.

— все бы тебе смеяться…

У Ядвиги действительно имелся внушительный запас вооружения, доставшийся в наследство от отца и мужа. Но разумеется, запас этот не использовался, а потому покрывался пылью в одном из надёжно запертых чуланов.

Вечером того же дня Ваньковичу пришло письмо — о тяжёлом состоянии князя Александра, новом его преемнике, а так же приказ немедля явиться в Вильно.

С тяжелым сердцем покидал пан свою возлюбленную, но все же оставил присматривать за ней 8 своих ратников да Казимира Причинца, дабы ежели что — могли защитить, уберечь и увезти в безопасное место.

Глава 10

На самой границе леса, на отшибе в старой хате разместились 30 оршанцев — известных в княжестве наемников, из бывшей шляхты, направленных на поимку державшей в страхе половину королевства банды.

Рыгору Ваньковичу не доверяли. Рыгора Ваньковича поднимали на смех — виданное ли дело, не справился с возложенной на него обязанностью за год, а тут — пред лицом светлейшего монарха дал обещание — «Через месяц банда будет истреблена, а главарь доставлен в Вильно!»

— А коли обманешь, Ванькович? Не справишься? Коли Оршанцы вперед тебя убивцев приведут? Коли кишка твоя тонка?

— А коли не справлюсь — упаду на саблю!

Оттого весь двор и потешался — зная, что Ванькович следствия не ведет — а только за вдовой паночкой ухлестывает, некоторые поговаривали даже — что он сделал Ядвиге предложение, да только и ждут влюбленные — срока истечения траура по убиенному супругу.

— Ванькович! Падай ужо на саблю! Чего ты ждешь! Какая разница, сейчас или через месяц, тебе только курей ловить, да и то не под силу…стар стал, батюшка, стар. Молодой гонористый оршанец — Ясмин не мог сдержать смех. Улыбка без двух передних зубов получилась жуткая. — Куры от тебя утикают — они знаешь пан, проворные. Вот цыплят — это да. Самое по тебе работа… Рыгора такие речи не задевали, он был человеком слова и знал, что если татей не изловит, обет свой выполнит, а по сему — проводил может быть последний месяц, отпущенный ему — в празднествах да застольях. Кутежам предавались и Оршанцы — пиры их были размашисты, гремели на всю округу и прославились драками да невиданным количеством выпитого.

Одна только Ядвига не находила себе места — то металась по усадьбе, то часами сидела на краю постели. Пана своего она встречала слезами на красивом лице

— Рыгор давай сбежим. Куда глаза глядят, хоть в Киев, хоть дальше, не ведомо мне, что дальше будет, но не желаю я ни тебя смерти отдавать, ни сама умирать.

Ванькович девушку гладил нежно по щеке, вытирал с красивого лица слезы