Дьявол носит чёрный

– Мне тоже. – Очередная ложь.

– Тогда не вижу проблемы. – Он снова взял тако. – Фиктивная помолвка окончена, ты официально свободна. И что с того, что вы поцеловались? Я… – Он остановил себя в последний момент. – Я тоже кое-чем занимался с другой, хотя мы уже были вместе. Вот почему мы решили подождать, прежде чем переходить на новый уровень. – Он многозначительно изогнул брови. – Добро пожаловать на следующий этап, Мэдди.

– Я к нему еще не готова. – Тщательно разрывая листы и без того измельченного салата, я старалась не встречаться с Итаном взглядом.

– Сегодня и не нужно.

Я покачала головой, закрывая глаза.

– Или даже завтра, – принялся торговаться он.

– Не уверена, что это хорошая идея и подходящее время. Тот поцелуй случился не просто так. Может быть, я не оставила Чейза в прошлом. Думала, что это так, когда регистрировалась на SeriousSinglesOnly. Я правда так считала. Но теперь не уверена.

– Ты только что сказала, что отказала ему из-за меня, – заметил Итан.

– Да, потому что мне нужен кто-то вроде тебя, – согласилась я. – Просто не знаю, готова ли двигаться дальше.

Наше молчание прервал роботизированный голос ведущего новостей по телевизору, который перешел к другому сюжету, о девятнадцатилетнем преступнике, вырезавшем свое имя на лице возлюбленной. Его звали Константин Льюис. Держу пари, если бы Чейз сейчас смотрел эту передачу, он бы сказал, что, черт возьми, надеется, что у паренька хотя бы хватило хороших манер вырезать «Стэн» для краткости.

Я предсказывала, что скажет или подумает Чейз. Как он отреагирует. Вспоминала о нем каждую свободную минуту. Что он делает, думает, ест. С кем встречается. Я определенно не оставила его в прошлом.

– Мне очень жаль, Итан. Я в ужасе от того, что заставила тебя пройти через это. Чего бы это ни стоило, ты абсолютно идеален.

– Ты говоришь мне клише «дело-не-в-тебе-а-во-мне». – Он схватился за левую сторону рубашки, но в его голосе не было яда. – Ауч.

– Мне от этого больнее, чем тебе. – Я устало улыбнулась.

– Но ты хочешь забыть его. А это уже половина пути.

Я ничего не сказала, потому что он прав.

– У меня есть хотя бы право голоса? Предположительно, я здесь пострадавшая сторона.

Я хихикнула.

– Справедливо.

– Мне бы хотелось подумать об этом. О том, смогу ли простить тебя за то, что ты совершила непростительное и поцеловала своего невероятно богатого, крутого и далеко не уродливого бывшего парня.

Теперь я смеялась во весь голос.

– Ты оставляешь за собой право бросить меня?

– Хорошенького, – поправил себя Итан. – И да. Я не уверен, что готов отказаться от этого, что бы это ни было. Я ценю твое честное предупреждение, что ты можешь причинить мне боль, но все же хочу попробовать. Договорились? – Он протянул мне руку. Я пожала ее с глупой улыбкой. Это самое приятное, что случилось со мной сегодня.

– Договорились.

Мы погрузились в уютную тишину, доедая остатки еды, пока не услышали тонкий звук струящейся жидкости, доносящийся от двери, за которым последовало щенячье рычание.

– Дейзи! – я вскочила с дивана, но опоздала. Мой австралийский пудель уже стоял возле двери с рваным пластиковым пакетом во рту и мочился прямо в ботинки Итана.

* * *

Следующие три дня я провела в ожидании звонков Чейза. Несмотря на то что Итан оставил за собой право изменить свое мнение касаемо нас, я не получала от него вестей после того вечера с мексиканской едой. И испытала легкое облегчение от такого поворота событий. Одной заботой меньше. Я успела отправить Итану длинное сообщение с извинениями, прежде чем Лайла сказала мне прекратить строить из себя Папу Римского.

– Он переспал с другой прямо перед вашим свиданием. Очевидно, вы не настолько привязаны друг к другу.

Через три дня после ядерных поцелуев с Чейзом и своего рода разрыва с моим не-парнем Итаном я снова начала дышать. Совершая поверхностные, робкие вдохи человека, который знал, что это еще не конец.

Ронан все еще болен.

А Чейз – человек, который всегда получал желаемое.

Что касается меня? Я медленно училась постоять за себя.

С головой окунувшись в работу, я закончила три эскиза для коллекции «Мама невесты». Один из них посвятила маме, нарисовав модель с тем же оранжевым тюрбаном, который она носила, когда проходила химиотерапию. У модели такие же улыбающиеся карие глаза, как у мамы, такие же пухлые губы и веснушки. Получилось цветочное объемное платье с кружевами. То, что мама надела бы на мою свадьбу. Когда Свен увидел окончательный вариант, я заметила на его лице замешательство. Вписывать детали в лицо модели на эскизе – весьма необычная практика. Потом до него дошло, и он, выдохнув, потянулся, дабы сжать мое плечо.

– Ей бы понравилось.

– Ты правда так думаешь? – тихо спросила я.

– Я это знаю.

Я молилась, чтобы мое следующее задание не имело отношения к матерям. Я скучала по своей маме больше, чем когда-либо, желая, чтобы она оказалась здесь, дабы помочь мне разобраться в беспорядке с Чейзом и Итаном. Поэтому, когда Свен подошел ко мне после того, как я закончила коллекцию «Мама невесты», я уже затаила дыхание.