Читаем Дьявол носит чёрный полностью

Дьявол носит чёрный

Чейз: Это не первый раз, Мэд. Все по-настоящему, и мы оба это знаем.

Мэдди: И тебя это не беспокоит?

Чейз: Меня ничего не беспокоит.

Но нам обоим известно, что это ложь.

Потеря Ронана Блэка до смерти его тревожила. На самом деле, я думала, что по этой самой причине Чейз не хотел впускать в сердце кого-то нового.

Чейз Блэк отвергал любовь, потому что боялся ее потерять.

А я? Я гналась за ней, поскольку утратила самую величайшую любовь из всех.

Мы не подходили друг другу во всех отношениях, которые имели значение. Я желала всего, что внушало Чейзу страх, а он презирал все, за что я боролась. Здравомыслящая девушка отменила бы дурацкое пари с азалиями, развернулась бы и убежала.

Я наклонилась вперед, безуспешно пытаясь заглянуть в окно Чейза. Большую часть своего веса я сместила на край лежака. И опрокинула его, упав на землю, увлекая за собой Франциско.

* * *

На обратном пути домой в поезде я поведала Лайле о своей ситуации с парнями. Рассказала ей, что передо мной стоит два варианта: отношения с истекающим сроком годности с Чейзом, который наверняка вновь разобьет мне сердце, или безопасные, стабильные отношения с милым, надежным Итаном.

Нахмурившись, она обдумала оба варианта, а затем сказала:

– С одной стороны, ты не хочешь Итана. Не говоришь о нем так, как о Чейзе. У тебя нет того блеска в глазах, когда он звонит или пишет. С другой стороны, Чейз – темная лошадка, и если ты переспишь с ним снова, то в какой-то момент пожалеешь об этом. Он прямо сказал, что не хочет семьи. Свадьбы. Детей. Эти вещи важны для тебя, Мэдди. Я не хочу, чтобы ты отказывалась от них ради красивого личика в темном костюме. Но я также не желаю, чтобы спустя двадцать лет ты однажды проснулась и возненавидела себя за то, что выбрала Итана.

Лайла облизнула губы, пускаясь в глубокие размышления.

– Дело в том, что мы не просто так называем тебя Мученицей Мэдди. Ты склонна прощать даже тех, кто не просит прощения. Возьмем, к примеру, ту девушку Нину с твоей работы. Ты никогда не рассказывала Свену о ее издевательствах и не противостояла ей открыто. Ты позволила Чейзу подарить тебе чертову собаку, Мэдди, а домовладелец не разрешал заводить животных. И у тебя аллергия.

– Совсем чуть-чуть, – пробормотала я, зная, что она права.

– Я считаю, что потеря мамы в столь юном возрасте побудила тебя искать признания буквально в глазах всех. Вот почему ты все еще тянешь с Итаном. Тебе нужно набраться смелости и просто… сказать «нет» всему, что тебя не устраивает. Даже если это будут оба мужчины.

Я закусила нижнюю губу, обдумывая ее слова.

– Однако. – Лайла склонила голову набок, нахмурившись. Сегодня она надела зеленое пляжное платье, которое идеально сочеталось с ее волосами цвета электро. – Не думаю, что Чейза стоит сразу выводить из игры. Немного веселья с дьяволом напоследок – как раз верный рецепт, чтобы выкинуть его из головы. Летняя интрижка. Это может сработать, но только если ты не привяжешься. Думаешь, сможешь это сделать?

– Не знаю, – призналась я. – Не думаю. Но какая-то часть меня этого хочет. Устроить своего рода освобождение Мученицы Мэдди. – Я усмехнулась. – Покинуть сломленного, великолепного мужчину, который во мне нуждается.

Под моей кожей словно что-то гудело. Плотская потребность принять решение. Я написала Итану, попросив его встретиться со мной во вторник вечером. Когда мы с Лайлой добрались до дома и отперли каждая свою дверь, я оглянулась через плечо, дабы увидеть слово дня, которое моя подруга забыла снять со своей двери в пятницу.

Хирает: тоска по дому, куда ты не можешь вернуться или которого никогда не существовало.

Это слово оставалось со мной весь день. Впитываясь в кости, точно летнее солнце. Укореняясь во мне, заполняя все тело. Я поняла его с пугающей ясностью.

Хирает.

Дом, который никогда мне не принадлежал, но куда я, ради всего святого, не могу перестать пытаться проникнуть. Место, по которому я скучала, даже не побывав там.

Место, которое могла бы назвать своим домом.