Дьявол носит лапти

Я молча слушала Фарафонова и удивлялась собственной глупости. Борис Никитин был обязан действовать оперативно. Едва в его руки попали сведения о Виолетте Тарановой, как депутат заслал в квартиру Орловой шпиона, надеясь с его помощью найти улику. Я ожидала подобного поворота событий и заподозрила Константина. И ведь отлично знаю: никогда нельзя останавливаться на одной версии, необходимо учитывать все варианты. Да только Костя выглядел слишком подозрительным, а о Зине, матери с больным ребенком, я даже не подумала. Меня не смутило, что она появилась в доме Орловой вскоре после моих бесед с Ленинидом и Юрием, не насторожило, что Зинаида выходила из моей комнаты в тот день, когда я вместе с Егором, Костей и двумя котами вернулась с озера.

Сержусь ли я на Зину? Нет. Она ничего не знала, искренне считала меня воровкой, обокравшей ее хозяина, хотела помочь Никитину, который якобы по доброте душевной не желал впутывать в дело полицию, а хотел лишь вернуть без скандала свою собственность, и мечтала свозить сына в Израиль.

Зина провела у Наины несколько дней и растерялась. Виолетта не походила на воровку, она единственная хорошо отнеслась к Егорке, не кривилась при виде усыпанного язвами мальчика, даже пыталась ему помочь, отвела на озеро. Егорка настолько поверил в «волшебную воду», что болячки у него начали подсыхать. Но Зина надеялась на поездку в Израиль, поэтому она доложила Никитину:

– У Виолетты в комнате ничего особенного нет, информацию с ноутбука я вам сняла, но у нее на шее всегда висит медальон.

– Посмотри, что там, – приказал депутат.

– Не могу, – ответила Зинаида, – она с ним не расстается, постоянно ощупывает. Вы уверены, что Таранова воровка? На мой взгляд, она хорошая женщина.

Никитин понял: наверное, в украшении спрятан ключ, и решил действовать. Остальное вы уже знаете.

– Следователь Коровин, от которого убежала писательница, был в курсе дела? – поинтересовалась худенькая девочка в очках.

– Нет, – коротко ответил Влад.

– Вы наблюдали за Ариной Виоловой? – спросил мужчина в мятой клетчатой рубашке.

– Ну, конечно, – удивился Фарафонов. – В телефоне Виолы Ленинидовны есть передатчик, мы всегда знали, где она находится. Еще ее сережки в виде пластмассовых собачек на всякий случай тоже переделали в маячки. Мы опасались, что телефон у Виолы могут отнять, а на копеечную бижутерию никто не обратит внимания. Еще у автора замечательных детективов были часы. На вид дешевые электронные, но с дорогостоящей начинкой. Едва госпожа Тараканова договорилась о передаче улики Никитину, она нажала на маленький винтик, и «будильник» послал сигнал, который был пойман спецгруппой, немедленно занявшей позицию на складе. Часы тоже служили маяком. Мы опасались за жизнь Виолы, поэтому тщательно подстраховались. Да, мы здорово рисковали, но нашей основной задачей было поймать Никитина в момент передачи улики. Только таким образом мы могли привязать его к делу.

– Почему? – задала совершенно идиотский вопрос тетка из первого ряда.

Журналисты захохотали.

– Потому что ни в чем не повинный человек не поедет за вещественным доказательством, оставленным им на месте преступления, – терпеливо растолковал Влад. – Никитин вроде как признался: я, ребята, убийца.

– Вы скажете, какую улику обнаружил Литягин? – закричали из толпы.

– Я ее покажу, – заулыбался Фарафонов, – смотрите.

Влад взял со стола газету, скомкал ее и подбросил в воздух, раз, другой, третий.

Корреспонденты следили глазами за импровизированным мячом.

– Эй, ребята, вы чего? – засмеялся Фарафонов. – Как у вас с ловлей мышей?

Мне надоела напряженная тишина, я откашлялась и первый раз за всю пресс-конференцию раскрыла рот.

– Не было улики! Никакой.

– Ага, – весело подтвердил Влад и швырнул ком в публику. – Вот так! Взяли парня на туфту. В пакете лежала рваная тряпка, но то, что Никитин кинулся искать вещдок, сделало его вину доказанной!

Журналисты вновь в массовом порядке лишились дара речи.

Первой пришла в себя тучная баба с диктофоном, смахивающим на мыльницу.

– То есть как не было? Вы обманули преступника?

– Точно! – кивнул Влад Андреевич.

– И прессу? – возмутилась баба. – Нам с самого начала не сказали правду! Ввели в заблуждение общественность!

Фарафонов оперся ладонями о стол.

– Отличное выступление. А насчет «введения в заблуждение общественности» могу лишь сказать: очень скоро настанет пятое сентября, но Никитин уже никого не убьет.

– Но получается, что Литягин с вами заодно, – занервничал юноша в мятой бейсболке. – Он первый сообщил про улику.

– Верно понято, – обрадовался Влад, – Николай Семенович очень нам помог. Если бы не он и не Виола Тараканова…

– Какова будет судьба писательницы? – закричал бородач из третьего ряда. – Куда она направится после пресс-конференции?

Фарафонов повернул голову.

– Виола Ленинидовна, вопрос тебе.

Но я не успела ответить, потому что справа запищала девушка в неприлично коротком платье:

– Почему вы выбрали для участия в операции Арину Виолову? С Литягиным и Барабанщиковой понятно. Но с какой радости ее?

Влад усмехнулся.