Дьявол предпочитает Armani

Девушка зависла, добавляя песни из фильма в треклист, а потом все же вышла из кинотеатра, да так и осталась стоять под козырьком. Второй раз за эту неделю пошел дождь, скорее даже ливень. Улица была почти пустая: народ попрятался в кафешках, которых в центре было предостаточно, кто-то просто стоял под козырьками старых домов. Оглушительный стук дождя напомнил о том, как она выбежала с зонтом, а потом поцеловала Даниила Александровича. Вся ирония ситуации была в том, что это случилось буквально в паре сотен метров отсюда. Поля прижала кончики пальцев к губам, словно не веря, что все это было по-настоящему.

Она стояла под козырьком кинотеатра, не решаясь выйти под дождь, едва не плача от жалости к себе, и в то же время презирая себя за то, какая она жуткая тряпка, которая позволяет так с собой обращаться. Нелепая, наивная, она даже не заметила, как ее используют. И если сказать, по правде, она совсем уже не была уверена, что готова уволиться. Вдруг, она не сможет найти такое же хорошее место?

— Черт, — она полезла в сумочку, пытаясь нашарить там дежурную пачку сигарет, но она куда-то пропала. Вспомнилось, что она докурила ее еще тогда, когда выпивала с Даниилом Александровичем и его другом. Тогда ей показалось, что между ними есть что-то большее. А оказалось, что она просто дура.

— И снова квадрат один, — пробормотала девушка, вынимая из сумки наушники.

Дождь не собирался заканчиваться, а домой возвращаться было надо. Хотелось морально подготовиться к тому, что будет завтра и отрепетировать какую-нибудь эффектную речь, чтобы хоть раз не выставляться идиоткой.

Включив песню Жасмин, Поля сделала первый шаг, подставляя лицо холодным каплям. Она наступила в глубокую лужу, провалившись в нее по щиколотку и выругалась: туфлям конец. Этот день решил ее доконать!

Вижу волну, что мне беды несёт, когда свои воды обрушит,

Буду я той, что всё сносит и ждёт, и гром мой голос заглушит…

Поля едва не рассмеялась над тем, как текст песни подходил к ситуации. Она терпила, вот и все, она позволяет всем собой помыкать. И плевать уже было, что зам не виноват ни в дожде, ни в том, что она убила лодочки, которые стоили половину зарплаты, Полина чувствовала, как внутри закипает какое-то новое, незнакомое чувство. Оно поднималось волной, застревая где-то в горле, требуя, чтобы его выпустили наружу.

— Пусть ночь темна, надежду дарит утро,

Я буду сильна, уже не смогу молчать… — беззвучно, одними губами пропела Поля, делая новый шаг. Ее одежда мгновенно стала сырой и облепила тело, как вторая кожа, но девушке уже не было до этого никакого дела. Она почти физически ощущала жар, который разливался у нее под кожей, толкая вперед.

«Какая к черту разница, что думают другие?! Какая разница, что думает обо мне Данилка Присли?! К черту его, к черту их всех!»

С этими мыслями, Полина едва не растянулась на асфальте, поскользнувшись в очередной луже. С трудом удержав равновесие, она оглянулась, а потом плюнула и просто скинула туфли — все равно их уже было не спасти. Она шла босая, напевая все громче и громче, чувствуя себя героиней мюзикла. Наверное, она выглядела до ужаса глупо, но ей ведь было не привыкать. Поэтому она решила, что хоть раз в жизни можно послать все и просто делать то, что она хочет.

— И все услышат, хоть голос пока мой тише,

Силу чувствую я свыше и сейчас я должна стать смелой!

Но я встану, и голос мой не задушат,

Он ваш старый мир разрушит!

Я отныне всегда буду смелой!

Она уже почти бежала, громко подпевая песне, звучавшей в наушниках. Ее сердце набирало скорость, едва ли не вырываясь из груди от внезапной решительности, что ее охватила. Она жгла изнутри, подгоняя вперед, заставляя забыть, что она бежит по Чистопрудному бульвару босиком и поет во все горло. Каждое слово падало в самую душу, пробирая до костей. Завтра она покажет заму, какой может быть. Пусть поймет, что ошибся, когда решил, что может крутить ею, как ему угодно. Она больше никому не позволит так с собой обращаться. Хватит это терпеть!

— Пусть кругом одни замки, душа не сломлена моя,

Стану птицей, что летит на крыльях чистого огня,

И кричать, пока меня не услышат!

Устала быть тенью, что едва ли дышит,

Но отныне всегда буду смелой!

Дан с удивлением услышал до безумия знакомый голос, доносившийся с улицы. Даже громкий стук дождя не мог заглушить его: красивый и сильный, он заставил его встать с кресла и посмотреть вниз, перегнувшись через парапет балкона.

По улице залитой водой бежала девушка. Она пела, прыгая по лужам, поднимая фонтаны брызг. Зам без труда узнал Полину: та же одежда и сумка, да и голос он узнал почти сразу несмотря на то, что впервые слышал, как она поет. Наверное, открывшаяся его глазам картина должна была показаться ему глупой или нелепой, но он смотрел на девушку, невольно затаив дыхание. Он не сразу заметил, что на ней не было туфель. Как в самую их первую встречу.

— Ты чего там высматриваешь? — Макс встал рядом. — Сумасшедшая, — хихикнул он, не узнав Полину. — Хотя, это же Москва, — решил парень, возвращаясь в квартиру.