Дьявол предпочитает Armani

Света знала, что он размажет ей помаду, что опять взлохматит ее волосы, в которые так любил зарываться пальцами, что в очередной раз не даст ей повозмущаться, заткнув поцелуем, от которого подгибались ноги. И в очередной раз она сдалась, позволяя прижимать себя к двери и целовать, как в последний раз. Разве что-то могло иметь значение, когда вся она превращалась в оголенный нерв, стоило ему к ней прикоснуться?

Она закрыла глаза, позволяя себе освободиться от всего, что крутилось в голове весь этот день, а потом слегка отстранилась и посмотрела на Пашу.

— Завтра, — вдруг выдохнула она, нервно облизнув губы.

— Что?

— Завтра я останусь, — прошептала Света, пряча лицо у него на груди.

* * *

Открыв глаза, Поля увидела прямо над собой лицо зама, который что-то делал с ее рукой. Она хотела снова поднять руку, чтобы посмотреть на порез, но Дан удержал ее, слегка сжав запястье.

— Потом. Не хочу, чтобы вы хлопнулись в еще один обморок. Вы меня напугали.

— Извините, я…

— Ничего страшного, — отмахнулся зам, выискивая в аптечке антисептик. — Никто не любит вид собственной крови. А канцелярские ножи придумал Сатана.

Поля дернула уголком рта, изображая улыбку, хотя ей было совсем не весело. Разрыдаться, порезать руку, а потом хлопнуться в обморок — прямо представление устроила. Конечно, это все было не из-за крови, а от нервного напряжения: защита, промышленный шпионаж и безответная влюбленность, и вот она сползает в обморок, как какая-нибудь японская школьница.

Она полулежала в кресле, а зам колдовал над ее порезом, аккуратно вытирая полотенцем кровь и обрабатывая рану антисептиком. Он все еще опасался, что девушка снова вырубится, поэтому то и дело поглядывал на ее лицо. Она была очень бледной, только глаза немного покраснели от слез. Что-то внутри сжалось от такого зрелища, и он вдруг понял, что не может просто оставить ее такую измученную и несчастную.

— Полина, посидите немного, отдохните, я сейчас вернусь.

И прежде чем она сказала хоть слово, он вышел. И действительно вернулся спустя десять минут, сжимая в руке портфель. Без лишних слов помог девушке собраться и выключить компьютер, а потом подал ей свой локоть.

— Держитесь, — строго сказал он.

Поля смутилась и не решилась ухватиться за предложенную ей руку. Хватит с нее потрясений на сегодня.

— Я сказал, держитесь, Полина, — повторил зам настойчиво. — Я не хочу, чтобы следующий обморок случился с вами в коридоре.

— Я обычно не падаю в обмороки, — честно сказала девушка, нерешительно обхватывая его руку. — Простите, что доставила проблем, и еще ведь полчаса до конца рабочего дня…

— Как думаете, я достаточно большой начальник, чтобы уйти немного пораньше? — неожиданно весело спросил Даниил Александрович.

— Да, но…

— Никаких «но», Полина, — перебил ее мужчина. — Я все равно сделал все дела на сегодня, а вы ранены. Знаете, что вам сейчас нужно? По-настоящему сладкий кофе быстро поставит вас на ноги. Или десерт. А можно и то, и другое. Рядом с моим домом есть прекрасная кофейня…

Дальше Полина уже не слушала. Она просто сжимала пальцами тонкую ткань его пиджака, и вдыхала его запах, совершенно не думая о том, что будет дальше. И пусть он вольет в нее приторно-сладкий апельсиновый раф, накормит ее сверху ненавистными капкейками — это неважно, ведь когда ей было плохо, он был с ней рядом. Снова.

Давай устроим дестрой

Света снова и снова смотрелась в зеркало, не понимая, нравится ей то, что она видит, или все-таки не очень. Она нанесла минимум косметики и теперь ей было как-то неуютно, но с другой стороны, совсем не хотелось, чтобы вся ее красота растеклась по лицу в самый ответственный момент. Хотелось надеть что-нибудь яркое, сногсшибательное и сексуальное, но она переживала, что мама что-нибудь заподозрит — с чего бы ей наряжаться, если она собиралась на пижамный вечер к Полине? Поэтому блондинка ограничилась юбкой и укороченной блузкой ее любимого горчичного цвета.

Хотя, какая в конце концов была разница, что на ней надето, если под всем этим на ней роскошный комплект белья, который она в приступе очередного шопоголизма купила вместе с Полей. Представив, как Паша увидит ее в нем, девушка смутилась и покраснела. Мысли о том, что будет вечером, снова повергли ее в какое-то странное состояние: тревога, предвкушение и возбуждение, которое преследовало ее с самого утра. Светка тряхнула головой, но это нисколько не помогло ей очистить сознание, которое и без того было как в тумане.

Она в который раз перепроверила небольшой рюкзачок в цветочек, куда закинула все самое необходимое для ночевки у Паши, а потом вышла из комнаты, надеясь, что не столкнется в коридоре с мамой, которая что-то увлеченно втолковывала близнецам.

— Светаджан! — услышав хлопок двери, Ира вышла в коридор, сжимая в руках лоток. — Возьми печенье, покушаете с Полиночкой, — она проследила, чтобы дочь утрамбовала печенье в рюкзак, а потом вдруг улыбнулась. — Душа моя, ты такая красивая, — она протянула руку и заправила девушке за ухо упавшую на лицо прядь.