Дьявол в быту, легенде и в литературе Средних веков

Точно так же обманывают черта святые, волшебники и обыкновенные смертные. Легенды Талмуда и восточных сказок о Соломоне почти дословно повторились в средневековых сказаниях о маге Вергилии, о Парацельсе и т. д. Будущий маг слышит вой дьявола, заключенного силою чернокнижного искусства в тесную дыру, припечатанного заклятием: «Освободи меня, и я выучу тебя магии!..» Вергилий ломает печать, черт выходит на волю и, сдержав слово, делает поэта величайшим волшебником в мире. Перестав в нем нуждаться, Вергилий выражает сомнение: «Неужели ты мог поместиться в таком тесном заключении?» Тщеславный черт готов доказать: моментально влезает в свою старую тюрьму, а Вергилий его в ней тотчас же снова заклинает — и идет себе дальше своею дорогою. Парацельс точно таким же образом извлек черта, заключенного в дупло, выманил у него лекарство от всех болезней и золотую шкатулку и опять заколотил. Это — почти история Ариэля из «Бури» Шекспира:

Просперо

За то, что ты ее преднамереньям
Не захотел усердно помогать,
Взбешенная колдунья Сикоракса,
При помощи других своих духов,
В расщеп сосны тебя заколотила.
Там пробыл ты двенадцать долгих лет
В безрадостном, тяжелом заключеньи…
А между тем колдунья умерла,
Забыв тебя в твоей тюрьме сосновой,
Где вопли ты так часто испускал,
Как в мельнице колес удары часты.
Ты заставлял стенаньем выть волков,
Ты пробуждал медведей вечно-гневных.
Проклятые не будут так страдать,
Как ты страдал; но злая Сикоракса
Уж не могла тебя освободить.
Прибыв сюда, я внял твоим стенаньям,
Я с помощью искусства раздвоил
Опять сосну и дал тебе свободу.

Ариэль

Благодарю тебя, мой господин.

Просперо

Но если я услышу вновь твой ропот
Против меня, то раздвою я дуб
И там в его узлистой сердцевине
Оставлю выть тебя двенадцать зим.

Бесчисленны сказки и легенды о надувательствах черта его должниками. Крестьянин обязуется отдать черту душу под условием, что тот выстроит ему дом, гумно либо вспашет поле, вообще исполнит какую-нибудь сложную работу прежде, чем запоют петухи. Честный черт трудится в поте лица своего, но, когда работа уже близка к концу, плут-мужик заставляет петуха петь раньше срока, и бедный черт вынужден провалиться восвояси, имея только то одно утешение, что работу, им не довершенную, уже никакою человеческою силою нельзя довести до конца: здание останется недостроенным, незапаханный кусок полосы — навсегда пустырем и т. д. Либо черт подрядится построить для какого-нибудь города мост с условием, что ему будет принадлежать душа первого, кто пройдет по мосту. Горожане мост примут, а первыми пройти по мосту пустят осла, козла или собаку, и опростоволосившийся черт должен удовольствоваться этой скромною добычей. Часто вместо души ему подсовывают тень. В Саламанке, в университете, черт читал курс магии, предупредив слушателей, что в виде гонорара он возьмет душу того, кто на последней лекции останется последним в аудитории. В роковой день студенты бросили жребий, кому быть жертвою беса. Но парень провел кредитора. Когда черт устремился на него, он закричал:

— Я не последний, профессор: есть еще один!

И указал на свою тень. Черт бросился на нее, принимая ее за человека, а студент благополучно улизнул.

Эта сказка дала сюжет известной балладе Теодора Кёрнера.^{402} Тему тени, проданной недогадливому черту под видом души, разработал в замечательном романе своем «Жизнь и приключения Петера Шлемиля» Адальберт Шамиссо.^{403}