Дьявол в музыке (ЛП)

Джулиан и МакГрегор спустились в гостиную двадцать минут спустя – умывшиеся, одевшиеся, а в случае Джулиана и побрившиеся. Кестрель позавидовал чёрной с проседью бороде доктора. Он бы сам с удовольствием отказался от необходимости сегодня браться за бритву.

Гости собрались в гостиной в бесцельной напряжённости. Флетчер неотрывно смотрел на роскошное родословное древо Мальвецци, будто пытался выучить его. Сент-Карр прислонился к ближайшей стене и без конца пинал плинтус. Карло стоял у камина, опираясь рукой на полку и закрывая лицо. Донати занял кресло в углу, Себастьяно стоял рядом с ним. Де ла Марк сидел рядом с Беатриче на бело-бирюзовом диване, наклонившись к маркезе и мягко что-то ей говоря.

Джулиан ощутил укол ревности и досады. Пока он кружил над пятнами крови и воска, де ла Марк утешал и развлекал Беатриче – судя по её слабой улыбке и торжествующему виду француза, не без успеха. Какое дело де ла Марку до того, что она чувствует? Он просто хотел воспользоваться её потрясением и уязвимостью для своих очевидных целей.

«Но какое тебе дело до её спокойствия, - честно спросил себя Джулиан, - если ты отказываешь ей в нём, если его принёс не ты?»

Увидев Джулиана, маркеза встала и подошла к нему. На ней было утреннее канифасное платье с чёрным покрывалом, закрывающим голову и плечи – обычно она надевала его в церковь. Она нетерпеливо коснулась его руки кончиками пальцев.

- Какие есть новости, синьор Кестрель?

- Гримани послал Бруно с записками для фон Краусса, Руги, Куриони и дона Кристофоро.

- Но что узнали вы? – допытывалась она.

Джулиан ограничился очевидными и простыми фактами. Несмотря на все чертовы улики против Франчески, её вина не была доказана. Пока это так, он должен, помоги ему Господь, подозревать всю семью, в том числе эту женщину.

- Маркез Ринальдо был совершенно точно убит. Его зарезали бритвой из его же несессера.

- Здесь синьор Кестрель? – Донати привстал в кресле и вопросительно простёр руки.

- Да, маэстро, - Джулиан поспешно подошёл к нему. Он видел, как второе убийство подействовало на старика. Незрячие глаза были красными от слёз, а сам композитор казался хрупким как паутинка, которую может унести любой ветер.

- Синьор Кестрель, - Донати поднял руки, словно в мольбе, - как это могло случится? Почему это произошло?

- Я не знаю, маэстро. Но клянусь вам моей честью, что узнаю.

Вошёл Эрнесто.

- Команданте фон Краусс и синьор Руга здесь, ваша светлость. Комиссарио Гримани приказал мне провести их прямо к нему. С ними пришли солдаты, но они остались на террасе.

- Предложи солдатам выпить, - ответила маркеза. – И если они собираются задержаться, попроси их отстегнуть сабли. Они всё время натыкаются ими на урны и фонари.

- Да, ваша светлость, - Эрнесто с поклоном вышел.

Джулиан вернулся к маркезе.

- Я должен кое о чём спросить вас.

- Конечно, - ответила та с ироничной улыбкой, - я не сомневалась, что вы задаёте больше вопросов, чем отвечаете на них.

- Вчера вечером вы сказали мне, что попросили маркеза Ринальдо остаться на ночь, потому что боитесь, что Франческа может сделать, когда они останутся вдвоём в Кастелло-Мальвецци. Что вы имели в виду?

- Что я имела в виду? – она свела брови. – Я не ожидала, что она нападёт на него или причинит ему вред. Она такая кроткая, что мне сложно такое представить даже сейчас. Наверное, я боялась, что она наложит руки на себя. Но я не обдумывала эту мысль.

Их прервало появление дона Кристофоро, что поспешил наверх проводить Ринальдо в последний путь. Джулиан знал, что Ринальдо не будет объявлен мёртвым, пока не отправят все ритуалы, после чего, благодаря милосердному лицемерию, к нему будут относиться, как в прошедшему нужные таинства перед смертью.

Маркез приказала сварить кофе, и все вернулись в тревожному безделью. Наконец, Джулиан решил выйти на воздух и осмотреться, несмотря на приказ Гримани оставаться внутри.

По пути на террасу он встретил полдюжины беловолосых солдат, вежливо попросивших его вернуться назад. Они говорили на итальянском, но с немецким акцентом. Кестрель подчинился – другого выбора не было. Но стоило ему вернуться на лестницу, как до его ушей донёсся шум с той дальней стороны террасы. Он повернулся. С побережья на террасу вошёл сержант с парой солдат. Между ними шла поникшая и опустившая голову Франческа.

Один из солдат, что ждали на террасе, взлетел наверх по ступеням – явно, чтобы сообщить Гримани. Джулиан продолжал смотреть на процессию поверх перил. Охранники Франчески подвели её к подножью лестницы. Её волосы были наполовину распущены, бледно-жёлтое платье – помято, покрыто пятнами грязи и травы у подола. Через длинную прореху виднелась нижняя белая юбка. Хотя утро было холодным, у женщины не было шали, щёки покраснели и осунулись, а руками она обхватывала сама себя и растирала предплечья.

Когда Франческа увидела Джулиана, на её лице появилось слабое облегчение. Должно быть, она была рада увидеть человека не в мундире. Он сделал несколько шагов в вниз, но солдаты скрестили штыки, не давая пройти.