Дьявол в музыке (ЛП)

Джулиан в последний раз посмотрел на де ла Марка, чей глаз опять приклеился к подзорной трубе, а потом спросил:

- Больше вы ничего не можете рассказать мне об Орфео?

- Нет, – её лицо помрачнело. – Немного у нас надежды найти его, верно? Он может быть в Англии, в Америке… Он может быть даже мёртв. Мы просто обманываем себя – вы, комиссарио Гримани и я. Что толку искать человека-тень, у которого нет ни лица, ни имени, ни прошлого, ни будущего?

- Я знаю, это выглядит неразрешимой задачей. Но подумайте и о том, что мы знаем – Орфео – англичанин, сейчас ему примерно двадцать пять, он тенор и провёл шесть недель на озере Комо зимой 1821-го – это значит, что он не сможет доказать, что в те дни был где-то ещё.

- Но где во всём мире искать его?

- У графа Карло хорошая идея – обратиться к ищейкам с Боу-стрит, чтобы они искали его в Англии – но я не могу представить себе, чтобы его выдали миланскому суду. Но прежде чем мы начнём обшаривать все стороны света, стоит начать с места преступления, того, где Орфео видели в последний раз – виллы.

- Но это последнее место, где его можно найти.

Джулиан иронично усмехнулся.

- Если только он на наделён удивительным чувством юмора и почти лишён здравого смысла. Но там могут найтись какие-то следы, что так и не обнаружили, или воспоминания рыбака или слуги, что можно заполучить. Ведь вилла теперь ваша?

- Да, хотя после меня она вернётся Ринальдо или его сыну. Лодовико хотел, чтобы я получила виллу – он знал, что я любила её, но не хотел лишать свою семью.

- А при жизни мужа вы знали, что унаследуете виллу?

- Да, синьор Кестрель. Он рассказывал мне о завещании, – спокойно отозвалась она и добавила. – Мне выслать вам карту, чтобы вы могли посчитать, за какое время можно добраться от Бельгирата до виллы в ночь убийства?

- Нет, благодарю вас, маркеза, – вежливо отозвался он. – У меня уже есть карта.

Музыкальный шквал возвестил конце первого действия. Зрители в партере принялись зевать, кашлять, спорить, вытягивать ноги и здороваться со знакомыми, сидящими в другом конце зала. Гости в ложах отвлеклись на беседы с друзьями, пока лакеи несли мороженое, передавали записки и опустошали горшки.

В ложу маркезы явилось столько гостей, что ей пришлось посвятить это время им. Джулиан был представлен тем, кого не знал, и вскоре оказался в центре кружка молодых модников, выжидающих возможности поцеловать руку маркезы и молить о чести принести ей мороженого. На Джулиана они смотрели со смесью зависти и обожания, но особая тактичность, что миланское общество приберегало для влюблённых, не позволяла им открыто поздравить его с удачей.

Кестрель не удивился, что среди гостей оказался и де ла Марк. Монсеньор – какой-то недосвященник в пурпурных чулках – представил их друг другу.

- Рад знакомству с вами, - произнёс Джулиан. – Я наслышан о ваших музыкальных дарованиях.

Де ла Марк улыбнулся, его белые зубы сверкнули под чёрными усами.

- Едва ли они стоят упоминания, синьор Кестрель. У меня просто хороший слух, что очень помогает в салонах.

- Наш Гастон немного серьёзнее, чем показывает, – монсеньор хлопнул де ла Марка по плечу. – Он пишет книгу о пении.

- Это верно, – признал де ла Марк. – Мне нравится писать эту книгу – настолько, что я, вероятно, никогда её не закончу.

- Ему нравится узнавать об умениях примадонн, – хмыкнул кто-то из молодых гостей.

- Это правда? – с ухмылкой спросил монсеньор.

- О, конечно, – сказал де ла Марк. – А иногда мы также говорим о пении.

Раздался смех, быстро утонувший в звуках оркестра. Начался балет, что давали между первым и вторым действием. Кружок молодых людей распался, но де ла Марк задержался.

- Мне нужно поздравить вас, мистер Кестрель, – сказал он по-английски, – провести вечер рядом с прекраснейшей женщиной Милана – немалое достижение.

Джулиан поклонился.

- Могу ли я в ответ сказать, как хорош ваш английский?

- Вы очень добры, но, подобно слуху, это совершенно случайный талант. Я провёл первые семнадцать лет жизни в Англии. Климат Франции не подходил моим родителям.

Джулиан понял, о чём речь. Де ла Марк явно родился вскоре после господства Террора, когда любая семья с «де» в своей фамилии жила в страхе перед гильотиной, и тысячи французов уехали в Австрию, Италию или Англию.

- Англия – прекрасная страна, – мечтательно продолжал де ла Марк. – Место, где встречаются практическое и абсурдное, где люди с математической точностью вычисляют, с какой силой и под каким углом нужно наносить удары, когда сражаешься с ветряными мельницами.

- Я рад, что вы высоко цените наши инженерные таланты, – любезно ответил Джулиан. – Быть может, в Англии вы и добыли эту подзорную трубу?

Де ла Марк улыбнулся. Он много улыбался – то ли потому что был от природы весёлым человеком, то ли потому что это привлекало внимание к его усам – Джулиан бы не взялся судить.

- Это было очень давно, я уже и не помню.