Дьявол в раю. Романы

Его считали неглупым малым, но, как говорится, человеком без полета. Никто не подумал бы заподозрить его в тщеславии или, упаси боже, в коварных интригах. Одно слово — тюфяк, всем довольный, ни к чему не стремящийся.

Знала, точнее догадывалась, кто есть на самом деле Виктор Белевич, только его благоверная, серенькая, но обаятельная мышка — Симочка. Однажды, как бы между прочим, она спросила:

— Витенька, ты уверен, что, когда придешь к цели, она нас порадует? — Спросила без задней мысли, без подковырки. Ехидства и вовсе не было.

— Сорок лет — не возраст, — ответил он, попивая чай.

— Бабий век короче.

— Не печалься, Симочка-лапочка. Думаю, через год-другой начнут поступать настоящие денежки.

…Виктор медленно вползал в сферу наркобизнеса. Изучив этот мир, убедился: новичков не принимают. Либо оттирают, либо уничтожают. Ну, это тех, кто слишком настырен. Чтобы занять достойное место у кормушки, мало быть сильным, богатым и хитромудрым. Необходимо быть для соседей полезным. Главное же — надо иметь Имя, которое бы знали, уважали, перед которым бы трепетали. И… не иметь физического тела. Его, то бишь тело, можно прострелить, взорвать, наконец, сдать полиции или Интерполу. Твой путь не должен пересекаться с давно налаженным караванным путем.

Подобрав себе четверых помощников, весьма искушенных в наркобизнесе, Виктор Борисович представился кому надо как посредник босса, желающего вложить в дело несколько миллионов долларов. Сумма невелика, но «нал» всегда в цене. Помощники обзавелись, в свою очередь, «валетами», «десятками» и ниже. Колода толстая. Никто не знает, может, и «тройка» пригодится.

Изначально товар шел мелкими партиями и давно хоженными тропами. Белевич не был настырен, но действительно головаст, вскоре начал тянуть новые тропочки и тропиночки. Порой они рвались; людишки гибли или садились. Но о таких досадных мелочах Виктору Борисовичу и не докладывали. Естественные издержки!

Еще с младых ногтей, когда, если помните, нынешний Виктор Борисович был Витуном, усвоил он золотое правило, коему следовал с той поры неукоснительно, — не высовываться, не стремиться быть первым. В банке, который практически принадлежал ему, занимал должность третьего зама. Открыл филиал в Цюрихе. Так, крохотный филиальчик, не доходы, а убытки и слезы. Но зато прилетал в Цюрих совершенно официально, имел открытую визу. Не гнушался мелкими делами. И вскоре его уже знали и там. Не воротила, но, в отличие от соплеменников, точный, обязательный бизнесмен и не рвется ворочать дутыми миллионами.

Никто не догадывался, что филиал ему был не нужен, золотые опилки — тем более. Что же нужно? «Крыша»! Таковой и являлась штаб-квартира в Цюрихе, откуда российский господин Белевич руководил своим истинным делом. В Мюнхене, в одном из солиднейших, но опять же не первом банке у Виктора Борисовича лежали настоящие деньги.

…Порой крупные акулы догадывались, что какая-то юркая рыбешка проскакивает мимо с жирным куском добычи. Но ни у кого конкретно Белевич ничего не вырвал; наркобароны его не искали. Только ему самому становилось тесно в чужом море. Тогда-то и пришла в голову гениальная идея ввозить наркотик в Россию через туристов, отдыхающих в фешенебельных отелях, куда не залетают известные аферисты и «бриллиантовые» дивы. Главное, чтобы опий прибыл в Москву, а отсюда — тысяча нехоженых путей и тропинок.

Скверные мысли, одна печальнее другой, одолевали в этот час Юрия Петровича Еланчука, уныло расположившегося на лежаке в тени пальмы. И среди них самой, может быть, печальной была та, что зря он, выходит, рассчитывал на помощь Гурова и вообще на будто бы святое братство среди сыщиков. Увы, увы!.. Каждому своя рубашка ближе к телу. Думалось и о самом деле. Теперь оно представлялось ему полной безнадегой. Нафталином попахивало от него, словно из бабушкиного сундука. Стоило ли в принципе лезть на рожон со своей рискованной, как оказалось, инициативой? В эту минуту он и сам не был уверен. Винил и собственное начальство. Не согласись оно с его затеей, не дай в конце концов «добро», не пребывал бы он сейчас в угрюмом отчаянии, не искал «козла отпущения». Положение его и в самом деле было дурацкое. И, конечно, во всем виноват он сам. И никто другой. Он долбил руководство бюро Интерпола непрестанно, методично, талдыча одну и ту же фразу: «Скажите мне, откуда в Москву поступает опий, и я отстану, поеду добывать алмазы». Да и фраза, честно сказать, идиотская. Сам бы не смог объяснить ее смысл. Услышанная когда-то, привязалась как банный лист. Чушь какая-то! Несусветная ахинея и ничего больше. Еланчук тяжело вздохнул.

«Что я вдруг раскис?» — строго приструнил себя Еланчук. Разве не сопутствовала ему всякий раз удача, когда он, добиваясь своего и получая разрешение на свободный поиск, неизменно возвращался «на коне».

Достал начальство Еланчук и на сей раз. Достал на свою голову.

Непосредственный шеф вызвал ретивого сотрудника на конфиденциальную беседу.