Дьявол в раю. Романы

— Петр Николаевич, разрешите мне в ХОЗу словечко сказать? Вам вмиг надлежащие апартаменты выделят.

Орлов не ответил, даже не взглянул, расстегнул пуговицы, ослабил узел галстука, почесал лысеющую макушку, потер нос-картофелину, вздохнул:

— Шестьдесят, и никуда не денешься. Сколько по утрам утюгами ни махай, какой водой ни обливайся, меньше ни на один день не станет. — Он грузно повернулся к Гурову. — Ты, парень, который день из отпуска возвратился, о своих родителях ни слова, вроде не чужие. Все там же, в деревне, под Херсоном? Здоровы? Ты привет от меня передал?

— Обязательно. — Гуров кивнул. — Отец к дому веранду пришпандорил собственноручно, горд до ужаса, кланяться велел. Мама просила целовать, она такая же красивая, только совсем седая.

— Да, жизнь. — Орлов крепко потер лицо ладонью. — Как и следовало ожидать, ФСК в деле по убийству Скопа Игоря Михайловича уперлась… — Он выругался, что случалось редко. — Решили, что мы должны подключиться к делу.

— Что значит подключиться? — возмутился Крячко. — Казалось просто, налетели, теперь обратный ход? Дело было спервоначалу наше. Теперь уже это ихний поезд ушел, а не наш.

— Станислав! — Гуров произносил имя друга с ударением на втором слоге, отчего оно звучало по-иностранному. — Кто ведет следствие в прокуратуре?

— Гойда, дружочек твой, — ответил Орлов. — Ему и поклонись; когда коллеги, отчитываясь, в словах путаться начали, старший следователь прокуратуры твое имя назвал.

— Игорь Федорович, — усмехнулся Гуров, — отнюдь не худший следователь, считай, нам повезло.

— Кому повезло? — От возмущения Крячко начал заикаться. — Хоть какая-то справедливость должна существовать?

— Это вряд ли, — ответил Гуров. — И не плюйся вслед ушедшему поезду. Решение уже принято, не наезжай на Петра Николаевича, защитить нас обязан был министр, а не начальник главка. А министр наверняка рта не раскрыл. И никого в верхах не интересует, что со дня убийства прошла неделя, и кто должен был начинать по горячим следам, — отвратительное выражение, в жизни не видел горячего следа, — тоже не интересует, и как мы будем с тобой кувыркаться, всем, кроме Петра, наплевать.

— Ты отпуск не догулял, считай, на работу еще не вышел, а Петр Николаевич может внезапно заболеть. Вы меня оба старше И кругом главнее, но в житейских делах я вам обоим фору дам. В это дело лезть нельзя. В контрразведке ребята битые, раз они отступились, значит, точно — петля. Когда Скопа грохнули, ты, гений, грядки в деревне копал. Ты основных свидетелей знаешь? Помощник по безопасности, заместитель начальника охраны Президента, председатель Думского комитета и вице-премьер. Он же хозяин фазенды, на веранде которой и уложили трупик. Тебе это надо? Нас всех перевешают!

— Станислав, веди себя прилично, не плюйся, — сказал Орлов. — Никого не тронут, в России не принято наказывать виновных. Меня отправят на пенсию и только, давно пора. Они и дело нам передали, потому как заранее определили, кого отдать легче. Начальник главка генерал-лейтенант уволен! Звучит солидно. Множество заказных убийств не раскрыто, будет еще одно. Конечно, время у нас украли, затем подставили, но в политике такие правила. Ты же не удивляешься, что в футбол играют только ногами и головой, хотя руками удобнее. Парни, вы бы видели, как они на меня поглядывали. Я и слова не сказал, и не от стеснительности, а чтобы удовольствия им не доставлять. Они ожидали, я попытаюсь сопротивляться.

— Нам передали розыскное дело? — Гуров отошел от окна, закурил. — Успеха они не добились, но семь дней оперативники чем-то занимались, отсутствие результата — тоже результат. Важно знать, что ребята проделали, и не топтать проторенные дорожки.

— По-моему, ты учишь меня жить. — Орлов взял лежавшую на углу стола тоненькую папочку, протянул Гурову. — Осмотр места, заключение врача, фотографии, опросы трех охранников. Да, забыл, поручение прокуратуры и заключение эксперта по баллистике.

— За семь дней? — Гуров взял тоненькую папку.

— Лев Иванович, не прикидывайся недоумком, не получается, — сказал зло Крячко. — Я знаю, что ты более-менее в курсе, дело казалось легким, дилетантским, «соседи» курируют зону, оказались на месте первыми и захотели отличиться.

— Пять минут назад ты возмущался, утверждал, что дело было изначально наше, ментовское, теперь вроде как защищаешь гэбэшников.

— Я не защищаю, а понимаю, каждый служивый желает выслужиться, огрызнулся Крячко. — А папочку ты взял зазря, абсолютно напрасно.

— Прекратите. — Орлов тяжко поднялся, начал стаскивать мундир. Крячко подскочил, принял у начальника мундир, взвесил на руках. — Тяжела ты, шапка…

— Могу дать сфотографироваться, — перебил Орлов. — Будь другом, повесь в шкаф, дай мой пиджачишко. Лева, я понимаю, ты со следователем прокуратуры ладишь. Он просил срочно позвонить.

— Я с каждым приличным мужиком могу поладить. Игорь Федорович в порядке, мы с ним в фазенде бывшего спикера работали.

— Извините, парни, но такую жизнь придумал не я. Удачи! Докладывать ежедневно, — сказал Орлов.

— Обязательно. — Гуров кивнул и направился к дверям.