Дьявол в раю. Романы

Со стороны волнореза послышался громкий всплеск. Мария хотела закричать, но Еланчук, сидевший спиной к морю, вовремя закрыл ей рот ладонью, прошипел:

— Сидите спокойно! Вы ничего не видели и не знаете. — Но спустя минуту не выдержал: — И что же там интересного произошло?

Гуров рассматривал огонек сигареты, дожидаясь, когда наступит его очередь удовлетворить профессиональное любопытство коллеги:

— Кажется, там произошла дружеская потасовка, в результате чего кому-то пришлось искупаться в ночном море. — Лицо его оставалось бесстрастно.

Не больше эмоций выразил и Еланчук.

— Бессердечные вы людишки! — возмутилась Мария, стукнув кулачком по столу. — Вместо того чтобы ловить бандита, сидите и еще посмеиваетесь!

— Ты же умница, — Гуров мягко накрыл ладонью руку Марии, — разве респектабельные туристы гоняются за неизвестными? А во-вторых, не волнуйся, сейчас твой пловец уже, наверное, выбирается на берег. Не будь я Гуров.

Глава 2

Ребром ладошки Мария провела по туго накрахмаленной свежайшей простыне «границу», дремотно зевнула:

— Нарушить границу может только злейший враг!

— Спокойной ночи, любимая! Постарайся думать о море, представь его необъятность и мощь. — Гуров лег на спину, заставил себя расслабиться, закрыл глаза.

Мария чмокнула его в щеку, свернулась калачиком. «Удастся ли уснуть после такой нервотрепки?..» Едва подумав так, она уже забылась, сознание сладко затуманилось. Наверное, ей снилось море. Но она не знала и не понимала этого. Или, может, она снилась морю?

«Спокойной ночи, любимая!»

…Проснулась Мария от громкого шума воды, тут же и прекратившегося.

«Гуров…» — сладко заныло сердце. Глаза ее были закрыты, но сквозь едва заметное подрагивание шелковистых ресниц она тотчас увидела его, выходящего из ванной с мокрыми, гладко зачесанными волосами, улыбающегося и, чего больше всего хотелось ей в эту минуту, счастливого.

Дольше притворяться спящей не было сил. Она открыла глаза.

Гуров присел на постель.

— Доброе утро, сударыня! Как почивать изволили? Никого во сне не поймали?

— Бог с тобой, спала как убитая…

Гуров быстро поднялся, взял со столика изящный подносик, на котором дымилась чашечка кофе, лежал очищенный апельсин.

— Ты всем своим женщинам подаешь кофе в постель?

— Обязательно! Утренний кофе снимает с женского язычка частичку яда. Пей, слушай, старайся не перебивать.

— Слушаю и повинуюсь! — Пригубив кофе, Мария приготовилась слушать со вниманием.

— На кой черт нам нужен этот Еланчук? У него — своя команда, у нас — своя. — Гуров явно завелся. — Ты в подобные игры не играешь. Мне они надоели до чертиков. Скажем ему: ныряй, Юрий Петрович, здесь неглубоко, а мы в законном отпуске, к тому же за границей, нам неинтересно. Согласна?

Первым побуждением было кинуться Гурову на шею, расцеловать: «Умница! Конечно, согласна!» Ведь это было и ее желание. Но что-то мешало. Что?

— Согласна? — настойчиво повторил Гуров.

Вместо ответа или хотя бы кивка Мария змейкой выскользнула из постели. И…

«О боже!» — Гурова пронзила острая дрожь. Он едва сдержал возглас восхищения. Обнаженная до самых лодыжек, стройных, будто точеных, гибкая в каждом движении, она ступала плавно, с той естественной изящной грацией, какая дается только природою, невольно причиняя Гурову сладкую боль. Пена белоснежной простыни клубилась у ног ее. И Гурова осенило: богиня, рожденная из пены морской. Он не вспомнил имя той богини, смотрел зачарованно: «Машенька!»

Мария разрушила очарование, произнеся совсем буднично:

— Быстренько приму душ и поправлю лицо, — упорхнула в ванную.

Обоим нужна была пауза: Гурову стряхнуть наваждение, налетевшее на него столь нежданно-негаданно, Марии же, чувствующей себя виноватою перед Еланчуком (и с чего она вдруг набросилась на человека невесть почему?), укрепиться в бесповоротности своего решения или… Вот «или» и было главной проблемой. Ясно ведь, отчаянная мелодекламация Гурова не от чистого сердца. Просто он хочет угодить ей, а у самого на душе кошки скребут от того, что бросает товарища в беде. Может ли она принять такую жертву? «А почему, извините, мы должны жертвовать своим отдыхом?!» Она хотела жалобно всхлипнуть, но вместо этого упрямо стиснула губы. Из ванной вышла улыбающаяся и благоухающая.

— Маша, я не знаю, с чего начать. — Гуров схватился за сигареты, как за якорь спасения.

— Мы же договорились до завтрака не курить, — ласковым голосом напомнила Мария и устроилась в кресле, подобрав под себя ноги. — Если не знаешь, с чего начать, разреши, начну я. Пей кофе, слушай, старайся не перебивать, — повторила она его слова.

— Слушаю и повинуюсь! — подхватил Гуров.