Дьявол в виде ничто — μη ον

Это μη ον — внутреннее, проявляется же, когда я не один. Что делать? Для себя лично я не знаю, что мне делать; ответ есть, но как мне применить его, как осуществить — я не знаю, я остаюсь отверженным или изверженным. Но то, что я сейчас написал, — тоже грех — прости меня, Господи.

Ответ: где двое или трое собраны во имя Мое, там буду и Я.

II

Некоторые теоретические выводы. Но прежде чем я перейду к ним, я должен сказать, что сам этот переход — мой грех: я думал о чем-то самом важном для меня и моего ближнего, я был внутри некоторого отношения между мною и моим ближним, между мною и Богом, я был в самой Offenheit. А теперь меня тянет вовне, посмотреть на эту Offenheit снаружи, понять ее. Таким образом я извергаюсь вон: вовне, в геенну, где стон, плач и скрежет зубовный. Я ли сам извергаюсь или Он извергает меня, чтобы я увидел и снаружи? Горшок в руках горшечника, я спорю с Ним. Не на это ли Он и изготовил меня? Тогда и в этом моем грехе, в извержении меня вон, во тьму кромешную, Он со мною, не оставляет меня.

1. В обоих явлениях дьявола в виде ничто парализуется моя абсолютная свобода. Но не только это, парализуется и моя греховная мнимая свобода выбора. И как это ни странно, но второе тоже плохо: лишаясь возможности совершить грех, я совершаю еще больший грех. Конечно, это не значит, что я должен грешить, должен стремиться к свободе выбора. Но если у меня нет абсолютной свободы, когда Божья воля — моя воля, но есть возможность свободы выбора, то я могу прийти, Бог может довести меня до полного крушения всех дел, сотворенных моими руками, руками человеческими, до отчаяния и полной безнадежности и сокрушения сердца, когда завоплю громким голосом. Тогда Он снова приходит ко мне.

Сейчас я грешу — теоретизирую. То, что я сейчас напишу, относится и к этому греху, который я совершаю и сейчас, теоретизируя.

Теория: мне кажется, я увидел некоторую телеологичность греха, то есть свободы выбора, несущего, только возможного, ничто, μη ον.

Бог все предопределил, все совершает Он один, ничего не оставил на мою долю, что бы я мог сделать; и вот из этого ничего, не оставленного мне, из ничто, Он дает мне силу создать что, подобно тому как и меня Он создал из ничто. Это ничто, μη ον — возможность, несущее, свобода выбора, в конце концов это только мысль, слово, все равно произнесенное вслух или не произнесенное. Но эта мысль, это слово, не только мысль. Она становится не только мыслью, когда Слово, ставшее плотью, дает мне силу отвергнуть мою свободу выбора — μη ον, тогда уже не в μη ον, а в ουκ ον осуществить и мое слово. Не в делах, конечно, и не в каком-то нравственном совершенствовании, а именно в моем непроизнесенном слове, в моей мысли. Тогда, как говорит апостол Павел: не я живу, Христос живет во мне.

2. μη ον и ουκ ον. Аналитически μη ον не есть ουκ ον. ουκ ον — отрицание всякого существования. По античным понятиям, зло только недостаток добра. Это понимание зла сохранилось еще у Августина — в этом его непоследовательность. Но опыт каждого человека показывает, что зло и физическое и духовное не только недостаток добра, в нем есть и какая-то своя активность, есть какая-то реальность отсутствия, пусть мнимая, пусть сто раз мнимая реальность, но все же некоторая реальность, реальность потенциальности, то есть возможности. Об этом говорит и Старый и Новый Завет, и никакой Платон, никакой Лейбниц никогда не убедит ни одного человека, если он серьезно подумает, что зло только недостаток добра. Рассуждения Лейбница о том, что наш мир — лучший из всех возможных миров, — легкомысленная болтовня. Мир, созданный Богом, — не возможный — Лейбниц вообще не понимал, что значит возможность, — и не один из всех возможных, а единственный реальный действительный мир. Но мы его уже не знаем. Я вспоминаю его как то, что я забыл: я помню только, что я забыл, но что я забыл, я уже не помню. Мир, который я знаю, — это загаженный моим грехом мир, он не лучший, а скорее худший из всех возможных миров — μη ον.

Μη ον — тоже несуществующее или, правильнее, не сущее: потому что один Бог — Сущий. Вернее даже так: μη ον — это сущность нашего не сущего мира, то есть потенциальность и зло, которое превращает сущий, сотворенный Богом мир в наш, не сущий. Несущность его проявляется в прехождении смерти.

ουκ ον — nicht Seiende, μη ον — das Nichtseiende. О nicht Seiendem ничего нельзя сказать, das Nichtseiende все же как-то есть.

Μη ον по природе своей демонично — от дьявола; не признавать его — несерьезность, легкомыслие. Две возможности:

1. Признать первоначальность, автономность μη ον. Два вида:

a. Персонифицирование μη ον в виде антибога: Аримана, Иеговы Маркиона и гностиков, слепой судьбы, фатума греков; манихейство.

b. Неперсонифицированное μη ον: Богу противополагается не сотворенная Им материя, или хаос. В обоих случаях сохраняется демонизм и страх.