Дьявол внутри нас

Но далеко не одна чувственность усиливала ее привязанность к Омеру. За те месяцы, что они прожили вместе, Маджиде поняла, какой это, в сущности, слабый человек, подверженный мимолетным желаниям и капризам, беспомощный в борьбе с жизненными невзгодами. Его слабости проявлялись на каждом шагу. Стоило им вдвоем, к примеру, зайти в посудную лавку, чтобы купить чашку, как Омер мгновенно загорался желанием приобрести огромную расписную вазу, которою почему-то называли японской. Он приходил в такое искреннее отчаяние от того, что у них не хватает денег на эту покупку, что Маджиде стоило немалых трудов убедить мужа, что ваза им ни к чему и что она вовсе не нравится ей. И всякий раз во время подобных сцен Маджиде хотелось утешить и приласкать Омера, как малое дитя.

А временами безволие и ни с чем не сообразные прихоти мужа становились совершенно нестерпимыми. Нередко он возвращался домой поздно, от него разило водочным перегаром. На вопрос Маджиде, почему он задержался, Омер отвечал: «Товарищи пригласили, и я не устоял», или: «Захотелось, вот и пошел». Вся программа действий Омера укладывалась в два слова: «захотелось» и «не устоял». Маджиде была убеждена, что, спроси ее мужа, почему он женился на ней, и на этот вопрос он ответит все теми же словами: захотелось, вот и не устоял.

Сознание того, что она - единственная нравственная опора мужа, вселяло в Маджиде гордость, и она еще больше привязывалась к нему. Она в полной мере осознавала степень ответственности, которую взвалила на себя, но была уверена в своих силах.

Омер, хотя и неохотно, но тоже вынужден был признать, что Маджиде необходима ему. Случалось, в конторе, на улице его вдруг охватывало сожаление о былой свободе и независимости. Тогда он сердился на Маджиде, но через некоторое время, словно протрезвившись, говорил себе: «Что бы со мной было без нее? Стоит ли сокрушаться о потере холостяцкой свободы, если взамен я приобрел нечто более ценное». Он уже не мыслил свою жизнь без Маджиде и простодушно удивлялся, как обходился без нее раньше.

Когда некоторые его товарищи, отпуская шуточки, пытались убедить его в преимуществах холостяцкой жизни, его разбирало зло, он возвращался домой мрачный и даже грубил Маджиде. Но, натолкнувшись на ее непоколебимое спокойствие, видя, что за ним скрывается искреннее огорчение и тревога, он сразу менялся, брал жену за руки, целовал лицо, плечи и чуть не плакал от нежности.

- Не сердись на меня! Прости! Я ведь не только твой муж, но и твое дитя, - умолял он.

Омеру удалось внушить Маджиде ту же мысль, которой он сам был давно одержим: что в каждом человеке сидит дьявол. Маджиде плохо понимала, что это за дьявол, поскольку никогда не ощущала его присутствия в себе. Но в последнее время она стала опасаться, как бы он не взял верх и над ее душой.

Тем временем Бедри стал часто бывать у них в гостях. Он приходил в свободное от работы время, обычно под вечер. Если Омер был уже дома, все втроем выходили гулять. Если же он еще не возвращался с работы, они ждали его вместе с Маджиде, коротая время в болтовне.

Омер рассказал Маджиде, что знаком с Бедри уже много лет.

- Прежде мы очень часто встречались, но в последний год потеряли друг друга из виду. Я думал, он еще учительствует в провинции. А с ним вон, оказывается, что случилось!

И он рассказал о больной старшей сестре Бедри, о его старой матери.

Маджиде слушала все это, стараясь не выказывать особого интереса. Ей почему-то было приятно, что Омер с восхищением отзывается о Бедри, о его привязанности к друзьям, о большом музыкальном таланте.

Как-то раз Омер проговорился, что взял у Бедри две лиры в долг, Маджиде удивилась и огорчилась. Она знала характер Омера и боялась, что он повадится брать деньги у Бедри. Ей особенно не хотелось, чтобы Бедри считал ее неудачницей и начал выказывать жалость. Когда Маджиде по вечерам вместе с ним ожидала Омера и речь заходила об их женитьбе, она старательно следила за тем, чтобы в ее словах не проскользнуло и тени разочарования. Она даже скрывала от Бедри, что их брак - скорее всего по беззаботности Омера - еще не был оформлен официально, хотя жили они вместе уже более двух месяцев и со дня подачи заявления давно истек положенный срок. Бедри полагал, что они сочетались законным браком с согласия родителей.

- Вам хватает денег? Из Балыкесира присылают что-нибудь? - не раз спрашивал он, и Маджиде приходилось уклоняться от ответа.

Его интерес к Маджиде и Омеру нельзя было объяснить чем-либо другим, кроме дружеского расположения. Маджиде догадывалась, что он особенно волнуется за нее. Когда они не встречались несколько дней, Бедри, увидев ее, первым делом признавался:

- Я очень беспокоился за вас. Как дела?