Дьявол внутри нас

Его внимание приятно волновало Маджиде. Омер никогда не говорил, что беспокоится за нее. Часто он вообще не замечал ее присутствия. Любовь Омера, как и все его чувства, проявлялась бурной, но кратковременной вспышкой. Он вдруг приходил в экстаз, и Маджиде задыхалась в такой любовной буре, на которую в целом свете был способен один Омер. Но потом он снова замыкался в себе и по нескольку дней был равнодушен к жене, будто к совершенно чужому человеку. И всякий раз Маджиде испытывала горькое разочарование.

Маджиде привлекали в муже горячность и страстность, которых, как ей казалось, она сама была лишена. И все-таки она предпочла бы видеть его более уравновешенным и целеустремленным. Как ни убеждала себя Маджиде, что нельзя требовать слишком: многого от одного человека, она ничего не могла с собой поделать: неудовлетворенность жизнью в ней крепла. Маджиде испытывала неосознанную потребность в близости с таким мужчиной, который заботился бы о ней, стал бы опорой. Ей хотелось, чтобы ее избранник заслуживал не только любовь, но и уважение. Чтобы он был не просто капризным ребенком, но и старшим братом, на поддержку которого всегда можно рассчитывать.

Это желание стало особенно сильным с тех пор, как к ним зачастил Бедри. С бывшим преподавателем музыки ее связывали лишь полудетские воспоминания. И если молодой женщине случалось пожалеть, что Омер лишен положительных качеств Берди, то она сразу же начинала мучиться странным чувством, похожим на ревность и страх. В такие минуты она становилась особенно нежна и ласкова с мужем и как будто злилась на Бедри за то, что он лучше Омера.

Об истинной природе чувств Бедри к ней Маджиде догадывалась и ни в чем не винила его. Но ей было досадно, что именно благодаря Бедри у нее как будто открылись глаза на недостатки Омера.

Непредвиденное происшествие, однако, перевернуло все вверх дном, приглушило одно и пробудило совершенно иное. Омер в последнее время снова ходил мрачный и злой. Все его раздражало, сердило. Так как с деньгами опять было туго, Маджиде ни о чем не спрашивала мужа, боясь еще больше расстроить его. Но как ни умела она владеть собой, как ни пыталась представлять все в лучшем свете, долгое общение с человеком, нервы которого постоянно напряжены, все-таки не могло на ней не сказаться.

Однажды под вечер Маджиде сидела у открытого окна. На улице было жарко, пыльно, шумная ватага ребят затеяла возню под окном. Она не ходила в тот день в консерваторию, но чувствовала себя настолько разбитой, что не хотелось даже двигаться. Откинув голову, упершись ногами в пол, Маджиде раскачивалась на стуле, и мысли ее перескакивали с одного предмета на другой, словно птицы с ветки на ветку. Но все они вращались вокруг одного - Бедри; ей очень хотелось, чтобы он сейчас пришел. Это желание встревожило Маджиде, а когда она вспомнила, что еще несколько дней назад Бедри пообещал зайти к ним сегодня, она вовсе растерялась.

«Мы очень плохо поступаем, - рассуждала она сама с собой. - И я, и Омер… Я - бывшая ученица Бедри. Он любит меня и хочет, чтобы я была счастлива. Это я знаю наверняка. Омера он тоже любит. Может быть, это его единственный друг. Но правильно ли мы поступаем? Вот уже целый месяц он помогает нам деньгами. Однако одного взгляда на его костюм достаточно, чтобы понять, как он сам нуждается… Разве пристало нам, пользуясь его бескорыстной дружбой, жить за его счет? Когда еще поправятся дела Омера! И ему нелегко брать в долг у Бедри, не будучи уверенным, что в ближайшее время мы сможем расплатиться. Но Бедри просто трогателен. Он помогает нам так, словно обязан это делать… Какой он добрый!..

Он часто вспоминает о Балыкесире и отворачивает лицо, словно боится, что я прочту его тайные мысли. Но я все равно понимаю. Как бы он ни старался это скрыть, воспоминания переполняют его душу. А я обо всем забыла… Нет, не забыла, просто эти воспоминания не имеют для меня такого значения. Так ли это? Собственно говоря, что между нами было? Мы не сказали друг другу ни слова. Я помню только его взгляды. Помню, как он стоял за дверью класса и подолгу смотрел на меня. Глаза его горели, как огонь. А сейчас он почти всегда задумчив, печален… У него на руках больная сестра. Ему очень трудно живется; наверное, это тоже его мучает.

Раздался осторожный стук в дверь, и в комнату протиснулся Бедри. Маджиде встала и сделала шаг навстречу.

- Милости прошу!

- Спасибо. Омер еще не пришел?

В его тоне прозвучали одновременно и удивление, и едва заметное удовлетворение. Маджиде пододвинула ему стул.

- Нет, не пришел. Садитесь!

Он сел, как обычно, напротив нее. Было еще совсем светло, и они не включали свет.