Дьявольская альтернатива

– Нам удалось выторговать, – заявил он, – продажу по установившимся в июле прошлого года весьма разумным ценам пятидесяти пяти миллионов тонн зерна. Без него нас ожидала бы национальная катастрофа. Кроме того, мы заполучили на почти три миллиарда долларов современных технологий в промышленности по производству потребительских товаров, в области добычи нефти и компьютерных технологий. При помощи этих технологий мы сможем справиться с проблемами, которые преследуют нас последние двадцать лет и победить их за какие-то пять лет. Разумеется, против этого мы вынуждены согласиться на минимальные уступки по уровням вооружений и степени боеготовности, хотя, – и я хочу это подчеркнуть, – это никоим образом не воспрепятствует нам доминировать в странах третьего мира и над их сырьевыми ресурсами в пределах тех же пяти лет. Мы смогли выбраться из угрожавшей нам в прошлом мае катастрофы победителями, благодаря руководящим указаниям товарища Максима Рудина. Если сейчас мы отвергнем этот договор, то отбросим себя к тому, что мы имели в прошлом мае, даже хуже: через шестьдесят дней у нас закончится последнее зерно урожая 1982 года.

Когда состоялось голосование в пользу принятия условий договора, которое на практике было голосованием о продолжении руководства Максима Рудина, прежнее соотношение – шесть на шесть – осталось неизменным. Голос председательствующего, следовательно, имел решающее значение.

– Теперь его можно свалить только одним способом, – с твердой убежденностью высказал Вишняев маршалу Керенскому, сидя в салоне своего лимузина, когда их везли домой в этот же вечер. – Если произойдет что-то настолько серьезное, что повлияет на одного-двух из его фракции до того, как договор будет ратифицирован. Если же нет – Центральный Комитет утвердит по рекомендации Политбюро договор и ничего уже нельзя будет сделать. Если бы только удалось доказать, что те два поганых жида, которые сидят в Берлине, убили Иваненко…

Керенский был далеко не тем человеком, как можно было бы подумать по его задиристому виду. В глубине души он уже начал сомневаться в том, что выбрал правильную сторону в конфликте: три месяца назад казалось, что Рудина наверняка американцам удастся подтолкнуть слишком далеко и слишком быстро, что он потеряет столь необходимую поддержку за столом, обитым зеленым сукном. Но теперь Керенский был связан с Вишняевым одной веревкой: через два месяца в Восточной Германии не состоятся массированные советские маневры, и ему пришлось проглотить это.

– И еще одно, – довершил Вишняев. – Если бы мы знали это полгода назад, сейчас бы никакой борьбы за власть не было. Я получил сообщение от своего агента в Кунцевской клинике. Максим Рудин умирает.

– Что? Умирает? – переспросил министр обороны. – Когда?

– Не так скоро, – ответил партийный теоретик. – Он доживет до того дня, когда договор будет подписан, мой друг. Наше время истекает, и мы ничего не можем с этим поделать. Если только дело Иваненко опять не всплывет на поверхность.

В то время, как они вели беседу, «Фрея» проходила через Зондский пролив. По левому борту лежал Яванский мыс, а по правому борту, вдалеке, высоко в небе терялась громада вулкана Кракатау. На затемненном капитанском мостике батарея тускло освещенных приборов дала всю необходимую информацию Тору Ларсену, старшему вахтенному офицеру и младшему офицеру. Три отдельные навигационные системы направляли свои данные в компьютер, расположенный в небольшой комнатке сзади от мостика, после обработки эти данные становились безукоризненно точными. Показания компаса, точные до полусотой градуса, перепроверялись по звездам, неизменно сиявшим в небесах. Запрашивалась информация и с созданных человеком искусственных звезд – всепогодных спутников, которые сообщали свои наблюдения компьютеру. Его память поглощала показатели скорости волн, ветра, течений, уровня влажности и температуры. После обработки компьютер непрерывно отдавал команды, которые автоматически передавались к гигантскому румпелю, который далеко внизу кормового транца реагировал на них с чувствительностью хвоста небольшой рыбки.

Высоко над мостиком непрестанно кружились два радарных сканера, выхватывая очертания берегов и гор, кораблей и бакенов, – направляя информацию о них в компьютер, который обрабатывал ее и был в полной готовности включить при малейшем признаке опасности сигнал тревоги. Под водой дно постоянно прощупывали эхолоты, рисовавшие его карту в трех измерениях, а в передней части сонар просматривал темные воды вперед и вглубь на три мили. Для того, чтобы «Фрея» могла с полного хода резко остановиться, должно было пройти тридцать минут, за которые она могла пройти две-две с половиной мили, – настолько она была велика.

Перед рассветом она прошла сквозь узкий Зондский пролив и при помощи компьютеров повернула на северо-запад вдоль фарватера с глубиной в сто саженей, чтобы обойти Цейлон с юга и выйти в Аравийское море.