Дьявольская альтернатива

Через три часа в гараже одного частного домика возле Нейи они обмотали в одеяла и положили в багажник своего автомобиля шесть автоматов и один автоматический девятимиллиметровый пистолет системы МЛБ. Из рук в руки перешли деньги. Спустя двенадцать часов, незадолго до полуночи 24 февраля, они оба прибыли в свою штаб-квартиру в Брюсселе, где спрятали оружие в стенном шкафу.

Когда 25 февраля взошло солнце, «Фрея» уже потихоньку пробиралась через Ормузский пролив, вскоре на капитанском мостике офицеры издали вздох облегчения, когда на экране эхолота увидели, как морское дно резко отступило. На цифровом дисплее цифры быстро изменялись от двадцати до сотни морских саженей. Когда «Фрея» повернула на юго-восток, двигаясь по Оманскому заливу, она постепенно возвратилась к своей обычной скорости при полной нагрузке – пятнадцати узлам.

Танкер был полностью загружен – он делал то, для чего и был предназначен: нес 1 000 000 тонн сырой нефти на жадно ожидавшие его нефтеперерабатывающие заводы Европы, чтобы затем они могли насытить миллионы семейных автомобилей. Он осел на проектные девяносто восемь футов; сигнальные устройства, установленные на его борту, знали, что предпринять, если морское дно слишком приблизится.

Теперь девять балластных танков были пусты, обеспечивая кораблю дополнительную плавучесть. Далеко впереди в передней части судна в самом первом ряду из трех танков два резервуара – один по правому борту, а другой по левому были наполнены нефтью, тот, что посередине, был предназначен для сливов. Через ряд от них были три первых балластных танка. Второй ряд из трех балластных танков был расположен посередине корабля, а третий – в основании надпалубной конструкции, на пятом этаже которого капитан Тор Ларсен сдал вахту своему первому помощнику и отправился в свою уютную кабину, чтобы позавтракать и немного поспать.

Утром 26 февраля после перерыва в несколько дней главный судья стал зачитывать в судебном зале Моабита в Западном Берлине приговор, вынесенный им и двумя его коллегами. Зачитывание заняло несколько часов.

Сидя в своем огороженном закутке, Мишкин и Лазарев безмятежно прислушивались к нему. Время от времени то один, то другой потягивал минеральную воду из стоявших перед ними на столике стаканов. С заполненных битком скамеек, предназначенных для международной прессы, за ними, так же как и за судьями, все время, пока зачитывался приговор, непрерывно наблюдали. Однако один журналист, представлявший немецкий левый ежемесячный журнал, казалось, был больше заинтересован их стаканами, чем самими подсудимыми.

Суд объявил перерыв на обед, а после того, как заседание возобновилось, левого журналиста на его месте уже не было: он звонил из одного из расположенных снаружи телефонов-автоматов. Вскоре после трех пополудни судья огласил приговор: обоих обвиняемых заставили встать, чтобы огласить вердикт – пятнадцать лет тюремного заключения каждому.

Их вывели из зала суда отбывать свое наказание в тюрьме Тегель, расположенной в северной части города; спустя всего несколько минут здание суда опустело. В зале появились уборщицы, занявшиеся опорожнением корзин для бумаг, уборкой графинов и стаканов. Одна из женщин средних лет принялась убираться внутри огороженного пространства, где сидели подсудимые. Незаметно для своих коллег она тихо обмотала стаканы, из которых пили обвиняемые, в тряпки и спрятала их на дно своей сумки под пустую упаковку из-под сандвичей. Никто не обратил на это ни малейшего внимания.

В один из последних дней месяца Василий Петров испросил и получил личную аудиенцию в кремлевских апартаментах Максима Рудина.

– Мишкин и Лазарев, – без всяких предисловий сообщил он.

– Что с ними? Они получили по пятнадцать лет, хотя их надо бы расстрелять.

– Один из наших людей в Западном Берлине достал стаканы, из которых во время суда они пили воду. Отпечаток ладони на одном из них совпадает с отпечатком из автомобиля, который был использован для наезда в октябре в Киеве.

– Значит, это они, – мрачно выговорил Рудин. – Будь они прокляты. Василий, сотри их с лица земли. Ликвидируй, как можно быстрее. Поручи это отделу «мокрых дел».

КГБ – огромный и сложный по своим задачам и структуре – включает в свой состав четыре Главных Управления, семь Управлений и шесть Отделов.

Однако большую часть КГБ составляют четыре Главных Управления. Одно из них, Первое, занимается исключительно подпольной деятельностью за границей СССР. Глубоко внутри его структуры сокрыт отдел, называемый просто Отдел «В» (как в имени Виктор) или Отдел по экстремальным ситуациям. Этот отдел КГБ желает скрыть от остального мира – как внутри, так и снаружи СССР – больше всего, поскольку в сферу его компетенции входят саботаж, диверсии, похищения людей и убийства. Сотрудники КГБ между собой называют его на своем жаргоне «отдел мокрых дел», поскольку в результате его деятельности зачастую жертва становится мокрой от крови. Именно Отделу «В» Первого Главного Управления КГБ Максим Рудин велел Петрову поручить устранение Мишкина и Лазарева.