Читаем Дьявольская материя, или История полосок и полосатых тканей полностью

Трудно точно сказать, почему Французская революция столь активно использовала полоски и полосатые поверхности, так что в итоге они даже стали одной из основных ее эмблем, наряду с фасциями, пикой, трехцветной кокардой, Марианной и фригийским колпаком. Не случайно в 1989 году ткани и предметы одежды в полоску были широко задействованы в представлении в честь двухсотлетия революции. Революционная атмосфера требовала полосок. В течение двух веков в живописи, гравюре, книжной иллюстрации, театре, позднее в кино, телевидении и комиксах любой декоративный элемент, связанный с революцией, обязательно будет полосатым, а патриоты и санкюлоты будут непременно носить жилет или штаны в полоску. Будет ли самонадеянным с нашей стороны усмотреть здесь реликты образов дьявола, жонглера и палача, подобно санкюлотам, нарушающие установленный порядок? Будет ли самонадеянным постфактум провести параллель, фантастическую и в то же время геометрически точную, между решетками Бастилии и тюрем времен Террора и одеждой в полоску, которая пользовалась таким успехом у людей эпохи Революции?

И все же полоски конца XVIII века связаны не только с Французской революцией. Как мы уже заметили, их родиной является Америка (и американские коннотации они сохранят вплоть до наших дней), на старом же континенте они входят в моду около 1789 года. С самого начала это явление не было чисто французским. Впрочем, во Франции одежда в такую полоску была очень популярна, ее носили как приверженцы Старого режима, так и революционно настроенные граждане. Как же объяснить связь полосок с идеологией республиканцев, патриотов и просто мятежников?

Во-первых, свою роль сыграли кокарда и трехцветный флаг. Оба они представляют собой разновидность поверхности в полоску; и хотя они отличаются от «классических» полосок (на смену двуцветной гамме приходит трехцветная, период с определенной последовательностью полосок не повторяется несколько раз, но дан раз и навсегда, занимая всю поверхность), они сохраняют свое главное свойство — ритмичность. А значит, они несут тот же смысл и воспринимаются примерно так же. Кокарда, внешне напоминающая мишень, как правило, состоит из трех концентрических кругов (иногда эта тройка повторяется два раза); эти круги становятся все более яркими по мере удаления от центра, как будто оживляя поверхность, на которую нанесены. Кокарда хорошо видна издалека, она гораздо заметнее, чем если бы была одноцветной; при этом ее носят на голове. Она выполняет роль знамени, оно же «знамение» (латинское insigne), в полном смысле слова.

После знаменитого парижского восстания 17 июля 1789 года, обстоятельства и причины которого остаются не вполне проясненными, что бы ни говорил об этом Лафайет в своих «Мемуарах»[53], кокарда становится эмблемой национальной гвардии и, соответственно, начинает интерпретироваться как символ гражданского единства. Некоторые патриотически настроенные толкователи даже усматривали в ее расцветке отсылку к трем сословиям[54]. Во время праздника Федерации (14 июля 1790 года) был сделан особый упор на эту идею — праздник стал апофеозом трехцветных знамен и декоративных элементов, первое место среди которых занимала кокарда. В начале эпохи Конвента ее наличие становится обязательным в целом ряде церемоний; кокарда становится официальным, чуть ли не священным символом нового режима: сорвавший или осквернивший ее считается государственным преступником и подлежит крайне суровому наказанию, а продажа кокард других цветов (отличных от государственных) карается смертной казнью.

Трехцветный флаг получил официальное признание гораздо позже. Собственно, в том виде, в каком мы его знаем, его нарисовал Давид, а введен в употребление он был декретом монтаньярского Конвента от 15 февраля 1794 года. Практическое же внедрение потребовало еще какого-то времени. В течение нескольких лет горизонтальные полосы продолжали конкурировать с вертикальными, которые, в свою очередь, не всегда были расположены единообразно: полоса у древка могла быть как красного, так и синего цвета. И только в эпоху Консульства французский флаг был приведен к окончательному стандарту[55].

Перейти на страницу:

Все книги серии Культура повседневности

Unitas, или Краткая история туалета
Unitas, или Краткая история туалета

В книге петербургского литератора и историка Игоря Богданова рассказывается история туалета. Сам предмет уже давно не вызывает в обществе чувства стыда или неловкости, однако исследования этой темы в нашей стране, по существу, еще не было. Между тем история вопроса уходит корнями в глубокую древность, когда первобытный человек предпринимал попытки соорудить что-то вроде унитаза. Автор повествует о том, где и как в разные эпохи и в разных странах устраивались отхожие места, пока, наконец, в Англии не изобрели ватерклозет. С тех пор человек продолжает эксперименты с пространством и материалом, так что некоторые нынешние туалеты являют собою чудеса дизайнерского искусства. Читатель узнает о том, с какими трудностями сталкивались в известных обстоятельствах классики русской литературы, что стало с налаженной туалетной системой в России после 1917 года и какие надписи в туалетах попали в разряд вечных истин. Не забыта, разумеется, и история туалетной бумаги.

Игорь Алексеевич Богданов , Игорь Богданов

Культурология / Образование и наука
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Париж первой половины XIX века был и похож, и не похож на современную столицу Франции. С одной стороны, это был город роскошных магазинов и блестящих витрин, с оживленным движением городского транспорта и даже «пробками» на улицах. С другой стороны, здесь по мостовой лились потоки грязи, а во дворах содержали коров, свиней и домашнюю птицу. Книга историка русско-французских культурных связей Веры Мильчиной – это подробное и увлекательное описание самых разных сторон парижской жизни в позапрошлом столетии. Как складывался день и год жителей Парижа в 1814–1848 годах? Как парижане торговали и как ходили за покупками? как ели в кафе и в ресторанах? как принимали ванну и как играли в карты? как развлекались и, по выражению русского мемуариста, «зевали по улицам»? как читали газеты и на чем ездили по городу? что смотрели в театрах и музеях? где учились и где молились? Ответы на эти и многие другие вопросы содержатся в книге, куда включены пространные фрагменты из записок русских путешественников и очерков французских бытописателей первой половины XIX века.

Вера Аркадьевна Мильчина

Публицистика / Культурология / История / Образование и наука / Документальное
Дым отечества, или Краткая история табакокурения
Дым отечества, или Краткая история табакокурения

Эта книга посвящена истории табака и курения в Петербурге — Ленинграде — Петрограде: от основания города до наших дней. Разумеется, приключения табака в России рассматриваются автором в контексте «общей истории» табака — мы узнаем о том, как европейцы впервые столкнулись с ним, как лечили им кашель и головную боль, как изгоняли из курильщиков дьявола и как табак выращивали вместе с фикусом. Автор воспроизводит историю табакокурения в мельчайших деталях, рассказывая о появлении первых табачных фабрик и о роли сигарет в советских фильмах, о том, как власть боролась с табаком и, напротив, поощряла курильщиков, о том, как в блокадном Ленинграде делали папиросы из опавших листьев и о том, как появилась культура табакерок… Попутно сообщается, почему императрица Екатерина II табак не курила, а нюхала, чем отличается «Ракета» от «Спорта», что такое «розовый табак» и деэротизированная папироса, откуда взялась махорка, чем хороши «нюхари», умеет ли табачник заговаривать зубы, когда в СССР появились сигареты с фильтром, почему Леонид Брежнев стрелял сигареты и даже где можно было найти табак в 1842 году.

Игорь Алексеевич Богданов

История / Образование и наука

Похожие книги