Дьявольская сила

Пятнадцать лет назад, совсем молодым человеком, только что окончившим учебный центр ЦРУ в Кэмп-Пири, я получил назначение в Париж. У меня тогда еще «молоко на губах не обсохло», как любил подначивать мой начальник и друг Джеймс Тобиас Томпсон III. В то памятное утро я прилетел в Париж вместе с Лаурой на лайнере авиакомпании «ТВА» прямо из Вашингтона и здорово измотался. Лаура спала в нашей новой, еще не обставленной квартире на улице Жакоб, а я сидел полусонный в офисе Томпсона в консульстве США на улице Сен-Флорантен.

Начальник мне сразу понравился, похоже, и я ему тоже пришелся по нраву. Таким образом, начало карьеры, о которой я имел пока смутное представление, получилось совсем даже неплохим. Большинство начинающих оперативных сотрудников разведки почему-то недолюбливают своих начальников, а те считают их зелеными юнцами и ненадежными пацанами, которым и доверить-то ничего серьезного нельзя.

«Меня зовут Тоби, – сказал он. – Если хочешь, называй меня по фамилии. В таком случае и я буду называть тебя Эллисоном, но относиться стану к тебе, как долбаный строевой сержант из морской пехоты. А если хочешь, то зови просто Тоби, и тогда мы коллеги». И не успел я поблагодарить его, как он подвинул мне стопку книг и сказал: «Выучи их назубок. Выучи все».

Некоторые из книг оказались путеводителями, имеющимися у любого туриста (общий план Парижа с окрестностями: схемы улиц, станций метро и вокзалов), другие – изданные ЦРУ для служебного пользования (подробные засекреченные карты парижского метро, строго секретные парижские адреса американских дипломатов и военных, эвакуационные маршруты поездов и автомашин на случай чрезвычайных обстоятельств).

«Надеюсь, вы шутите», – сказал я тогда.

«А разве я похож на шутника?»

«Я еще не знаю глубину вашего юмора».

«Я вовсе не шучу, – отвечал Тоби тоном, не допускающим шутки. – Да с твоей фотографической памятью ты же можешь запомнить гораздо больше книг, нежели у меня седых волос на макушке».

Мы оба рассмеялись: он был черноволосый, долговязый и моложавый.

Напоследок он сказал: «Наступит день, парень, и эта информация придется тебе весьма кстати».

* * *

«Вот и настал тот день, Тоби», – подумал я, окидывая взглядом огромную станцию метро, чтобы сориентироваться. Годы минули с тех пор, как я был здесь в последний раз. Вот уж никогда не думал не гадал, что та информация придется весьма кстати.

Физически я был разбит, словно выбрался из поезда, потерпевшего крушение. Руки, хоть и не болели столь сильно, как раньше, все же оставались перевязанными; ноги – ступни, колени, икры – больно ныли и горели огнем, словно я только что спасся от светового облучения, от ракет и фейерверков, устраиваемых по случаю Дня Независимости в моей стране.

Шатле лез Алль. Площадь – сорок тысяч квадратных метров, самая большая подземная станция метро в мире. Спасибо тебе, Тоби. Пришлось кстати, все в порядке. Благодаря мне и моей сохранившейся фотографической памяти.

Я оглянулся назад и, хотя ничего не заметил, не позволил себе расслабиться, что означало бы усталость и апатию. Весьма сомнительно, чтобы он побежал вслед за мной по лестнице, когда его задержали тонкие, ржавые, поломанные ножницы, которые в любую секунду могли сломаться или согнуться, приложи он побольше усилий.

Когда за тобой гонятся, самая большая ошибка – поддаться древнему, атавистическому инстинкту выживания и начать отходить с боем, хотя такая тактика не раз спасала жизнь нашим далеким предкам – пещерным людям. Инстинкт заставляет поступать предсказуемо, а предсказуемость и есть главный враг в подобной ситуации.

Вместо этого нужно поставить себя на место противника и прикинуть, как бы он поступил, наделив его при этом большим разумом и сообразительностью, нежели эти качества у него имеются на самом деле.

Итак, что бы стал делать мой преследователь?

А поступил бы он так: увидев, что дверь не поддается, он прежде всего поискал бы ближайший запасной выход. Без сомнения, поблизости такой выход нашелся бы. Он появился бы на станции и, поставив себя на мое место, стал бы решать, что бы я предпочел: подняться со станции наверх, на улицу, (нет, рискованно), или попытаться спрятаться в лабиринте коридоров (неплохая возможность), или же оторваться как можно дальше и вскочить в первый попавшийся поезд (еще лучшая возможность). А затем, просчитав все варианты и снова прикинув их, он исключит лучший (а следовательно – и наиболее очевидный) способ скрыться… и начнет искать меня по вестибюлям станции. Искать будет где угодно, только не на платформах поездов.

Я внимательно осмотрелся по сторонам. Поблизости стояла девушка-подросток с густыми волосами и, вся дрожа от возбуждения, напевала по-французски с явным английским акцентом песенку Эдит Пиаф «На любимой твоей улице» под аккомпанемент музыкального электронного синтезатора «Касио». Проходящие мимо люди бросали ей франки на разложенный прямо на полу жакет, бросали, похоже, больше из жалости, нежели от наслаждения ее пением.