Дьявольская сила

А может, эта супружеская пара пожилых русских эмигрантов находилась под наблюдением? Разве не мог кто-то, имеющий допуск к самым строжайшим секретам ЦРУ – может, тот же Траслоу или Тоби Томпсон, – знать о роли отца Молли в судьбе этих людей. Да, конечно же, мог. И вот поэтому-то, узнав, что я нахожусь в Париже, они, естественно, дали указание усилить наблюдение за ними, которое до поры до времени велось спустя рукава…

Эти мысли промелькнули у меня в голове всего за пару секунд, а дальше я и думать не стал, ибо увидел, что Берзины бросились, вернее, неуклюже заторопились к маленькому темному коридору, ведущему, видимо, в кухню. Глупцы! Что же они делают? О чем только думают?

– Назад! – громко скомандовал я, даже почти закричал, но они уже подошли к дверям, совсем потеряв голову, как испуганные олени, ничего не соображая, не понимая и не чувствуя.

Я стремительно бросился за ними, чтобы оттащить назад, не дать войти в кухню, чтобы потом не забивать себе голову, беспокоясь об их безопасности, и свободно ориентироваться в обстановке, потому что уже увидел мелькнувшую в прихожей тень, похожую на силуэт мужчины.

– Ложись! – крикнул я, но в то же мгновение послышался приглушенный звенящий звук: «Пах-пах-пах» – стрелял автоматический пистолет с глушителем. Вера и Вадим неуклюже дернулись вперед, ноги у них подкосились, и они неестественно медленно стали падать, будто старые вековые деревья, подрубленные у самых корней. Тишину нарушил лишь глубокий прерывистый стон Берзина, и он тяжело грохнулся на пол.

Я замер и, не думая о смертельной опасности, сделал в сторону темной прихожей несколько выстрелов из пистолета. Послышался визгливый вскрик, явно от боли. Ага! Значит, кого-то я зацепил, тут же сразу, захлебываясь, закричали несколько человек. Опять засвистели пули, от дверного косяка полетели щепки. Одна пуля зацепила мне плечо, содрав кожу, другая угодила в экран телевизора, и он взорвался. Я прыгнул вперед, схватил дверную ручку и навалился на нее, дверь со стуком захлопнулась, и я закрыл ее на засов.

Для чего я это сделал? Чтобы запереть самого себя в гостиной?

«Думай! Соображай! Черт бы тебя побрал!» – приказал я себе.

Единственный путь наружу вел через прихожую, а там люди с оружием. Так что этот путь не годился, а какой же тогда годился?

Времени на размышление не оставалось совсем, нужно было только действовать, и как можно быстрее. Я сам загнал себя в эту коварную ловушку, а пока лихорадочно пытался найти выход, опять просвистела очередь, пули легко пробили толстую деревянную дверь.

Как же выбраться отсюда?

«Боже ты мой, Бен, ну, шевелись же! Ради всех святых!»

Я бесом крутился по комнате, взгляд упал на деревянное массивное кресло, в котором я сидел всего несколько секунд назад, поднял его и с силой швырнул в окно. Стекло вдребезги разлетелось, кресло застряло между алюминиевыми планками жалюзи. Я метнулся к окну, рывком выдернул застрявшее кресло и им же выбил остатки острых стекол.

Позади раздалась еще одна серия выстрелов, запор задребезжал, послышалось еще несколько хлопков.

И в тот момент, когда дверь поддалась и уже стала открываться, я, не глядя вниз, выпрыгнул через окно со второго этажа прямо на улицу.

* * *

Подогнув ноги в ожидании удара о землю и прикрыв руками голову для страховки, я камнем летел вниз, а мне казалось, что падаю медленно, как в киносъемке рапидом. Я даже видел себя падающим со стороны, прямо как на киноэкране, с поджатыми ногами, видел, как приближается, увеличиваясь в размерах земля – асфальтовый тротуар, обсаженный кустарником, пешеходы и…

И в то же мгновение я с шумом хлопнулся на тротуар, почувствовав тяжелый сокрушительный удар – приземлился на ступни, спружинил на ногах и сразу же бросился вперед, вытянув в стороны руки для сохранения равновесия.

Я был ранен, здорово ушибся и чувствовал сильную боль. Но остался, слава Богу, жив и мог двигаться. Услышав, как сзади и сверху засвистели пули, отпрянул к стене, не обращая внимания на режущую боль в ступнях, голенях и икрах ног. Я мчался, как бешеный, даже не знал, что способен так бегать. Люди кругом меня вопили, визжали, кричали, кто-то показывал пальцем, кто-то съеживался от страха, когда я продирался сквозь толпу, но в толпе было мое спасение, и я знал это. Она мешала моим преследователям, не давала им приблизиться ко мне. Но где же они теперь, мои преследователи? Может, мне удалось ускользнуть от них? Может, они остались там, наверху, в квартире русских эмигрантов? Или они…