Дьявольская сила

— Добрый вечер, — и продолжил на безупречном английском, без малейшего акцента. — Нет нужды говорить вам, что, лишь подслушав ваш разговор с многоуважаемым управляющим этого заведения, я понял, что сегодня ночью смогу пообщаться с вами. Без моего разрешения вы не сможете ни пошевельнуться, ни заговорить, но будете слышать все, что я вам скажу. Что-то подсказывает мне, что вы… нервничаете? Мой дорогой, не питайте ложный иллюзий. Я — не чудом ожившая восковая фигура. Я — тот самый доктор Бордетт.

Он помолчал, откашлялся. Положил ногу на ногу.

— Извините, немного затекли мышцы. Но позвольте объяснить вам ситуацию. Обстоятельства — не буду утомлять подробностями — сложились так, что мне пришлось переехать в Англию. Сегодня вечером я находился неподалеку от этого здания, когда заметил, что какой-то полицейский очень уж внимательно смотрит на меня. Я догадался, что он решил остановить меня и задать несколько вопросов, отвечать на которые совершенно не хотелось. Поэтому я смешался с толпой и укрылся в музее. За дополнительную плату меня впустили в зал, в котором мы сейчас и находимся. Все остальное было уже делом техники. Я закричал: «Пожар! Пожар!» — и когда все эти идиоты ринулись вверх по лестнице, снял с восковой фигуры это пальто, надел его, фигуру спрятал под одной из платформ, а сам занял ее место на пьедестале. Должен признать, что этот вечер был едва ли не самым утомительным в моей жизни, но, к счастью, иногда рядом не оказывалось посетителей и я мог глубоко вздохнуть или изменить позу. Один раз какой-то малыш закричал, что видел, как я пошевелился. За это, полагаю, его дома отшлепают и рано уложат спать. Характеристика, данная мне управляющим, страдает предвзятостью, хотя и не лишена доли правды. Я определенно не умер, хотя многие полагают обратное. То, что он сказал о хобби, которому я предавался многие годы, соответствует действительности, но я подобрал бы другие выражения. Человечество делится на коллекционеров и прочих. До последних нам нет никакого дела. Коллекционеры собирают все, что угодно, в соответствии с собственным вкусом: деньги и марки, бабочек и спичечные коробки. Я собираю шеи.

Он замолчал и с интересом оглядел шею Хьюсона.

— Сегодня мы встретились случайно, и поэтому жаловаться просто неблагодарно. Но у вас тощая шея, сэр, и, будь моя воля, я бы никогда не остановил свой выбор на вас. Мне нравятся мужчины с толстыми шеями… толстыми и красными…

Он залез во внутренний карман, что-то достал оттуда, потрогал указательным пальцем, затем поводил взад-вперед по ладони левой руки.

— Это маленькая французская бритва, — бесстрастно пояснил Бордетт. — В Англии ими почти не пользуются, но, возможно, вам доводилось их видеть. Оттачиваются они на дереве. Лезвие, как вы можете отметить, очень тонкое. Глубокий разрез ею не сделать, но в этом и нет необходимости. Еще секунда, и вы все увидите сами. И я не могу не задать вам вопрос каждого вежливого брадобрея: «Бритва вас устраивает, не так ли, сэр?»

Он встал — маленькая мрачная фигурка — и двинулся к Хьюсону неслышной походкой охотника.

— Будьте так добры чуть приподнять подбородок. Благодарю, еще немного, самую малость. А, благодарю… Merci, m’sieus… Ah, merci… merci…

* * *

Часть потолка над Логовом Убийц, изготовленная из толстого матового стекла, пропускала свет с верхнего этажа. Наступало утро, рассеянные солнечные лучи проникали в Логово, смешиваясь со светом электрических ламп, отчего помещение становилось еще более зловещим.

Восковые фигуры застыли на пьедесталах в ожидании посетителей. Среди них в кресле, с запрокинутой головой, сидел Хьюсон. Казалось, он ждал, что его начнут брить. Ни единой царапины не было ни на шее, ни на какой-либо другой части уже окоченевшего тела. Хьюсон был мертв. Его прежние работодатели ошибались, полагая, что он начисто лишен воображения.

Доктор Бордетт взирал на него со своего пьедестала. Он не шевелился, да и не мог этого сделать. В конце концов, вылепили-то его из воска.

Перевод В. Вебера

Лесли Пол Хартли В. С

Первая открытка пришла из Фортфара.

«Думаю, вам понравится этот пейзаж, ведь вас всегда интересовала Шотландия. Кстати, в этом одна из причин, почему я сам заинтересовался вами. Я в восторге от ваших книг, но скажите, приходилось вам когда-либо по-настоящему соприкасаться с людьми. Лично я в этом сомневаюсь. Оставляю вам это раздумье вместо рукопожатия.

Ваш неизменный почитатель

B.C.»