Дьявольская трель

Эмили прошла в гостиную, бросила свой персикового цвета рюкзак около кофейного столика и плюхнулась в кресло у камина напротив Мари. Мягкая обивка кресел создавала ощущение уюта, а камин помог Эми согреться, ведь на улице уже было достаточно прохладно, и она успела продрогнуть. После дождя в их доме всегда становилось зябко и приходилось разжигать огонь.

Мари Дорсон было пятьдесят лет. Несмотря на то, что она выглядела достаточно хорошо для своего возраста, чувствовала она себя старой. В отличие от мужа, она не имела своего бизнеса, предпочитая всем этим хлопотам и беготне просто быть домохозяйкой. Она была образованной, начитанной, но даже это не послужило ей опорой для собственного становления как личности, ведь муж еще по молодости сказал, что она ни в чем не будет нуждаться и работать ей необязательно. Ребенка они решили завести только после того, как его бизнес более-менее будет держаться на плаву. У Мари была аристократическая внешность. Даже в эти годы она имела стройную фигуру и любила облачаться в красивые и утонченные наряды. Шея выдавала ее приблизительный возраст, скулы на худом лице выражались слишком сильно, но это никак не оттеняло ее природную красоту. И все же было в ней что-то зловещее, но, возможно, это было приобретено с годами. Именно от нее Эмили получила черный цвет волос и выглядела маминой копией.

– Мама… – тихо и нерешительно начала Эмили, – скажи, у меня есть будущее?

Мари, попытавшись скрыть удивление, перевела взгляд на огонь, но через секунду посмотрела на дочь. Эмили закатила глаза, она знала, что означал этот ступор ее матери, дочь она прямо сейчас обидеть не хотела и потому врала ей прямо в глаза.

– Ну конечно, есть, Эми.

Эмили пристально и не моргая смотрела на нее и пыталась уличить ее в очередной лжи, но Мари никогда не давала ей этой возможности.

– Я тут подумала… – произнесла Эмили, – что хочу стать скрипачкой.

Тело Мари напряглось. Ей казалось, что эта тема давно осталась позади, она даже стала как-то мягче относиться к Эмили, но тени прошлого с новой силой вспыхнули в голове Мари. Зная нрав дочери, она с легкостью могла предсказать итог этой дурной затеи – ничего не выйдет. Ее дочь неусидчива, капризна, невыносима. И все же есть одно «но» – Эми всегда получала то, что хотела.

– Дорогая, – спокойно и тихо начала Мари, голос ее был металлический, словно она выдавливала из себя эти слова, – ты ведь занималась скрипкой с пяти лет, и на сколько же тебя хватило?

– На семь лет. И что?

– Семь лет. Ты только вдумайся! Это ничто! Когда люди знают, что их истинное предназначение – это занятие творчеством, они берутся за любую возможность, вкладывают в свою мечту все силы, не жалеют времени и средств.

– Что ты хочешь сказать, мама?! – грубо и с нажимом продолжила Эмили.

Мари опустила глаза. Эмили ведь должна была понимать, что скрипка – это не просто хобби, а серьезный труд. Ее дочери просто взбрела в голову очередная безумная идея, и она решила ее воплотить в жизнь, но Мари знала, что это всего лишь дурость и через неделю это занятие ей наскучит. Дочь она обидеть вроде бы не хотела, но ее грубый тон стерпеть не могла никогда.

– Эмили Дорсон! – крикнула Мари и ударила по подлокотнику ладонью и выпрямила спину. – Учти, ты вынудила меня сказать это – с твоими знаниями и твоим рвением тебе великой скрипачкой не быть!

Эмили была ошеломлена правдой, но всего на несколько секунд. Сразу после этого по ее телу пробежалось неистовое чувство удовлетворения от того, что она в очередной раз вывела человека из себя. Ядовитая ухмылка вновь отобразилась на ее губах. Но, как и говорилось ранее, – Эмили всегда получала то, что хотела. Сейчас ей было важно доказать собственной матери, что она может все.

– Что ты говоришь такое, мама? – улыбчиво и нахально снова заговорила она.

Мари растерянно и злобно отвела взгляд и уже не смотрела на дочь. Следующий ее шаг предсказать было не трудно, и поэтому Мари лишь спокойно ждала, когда это произойдет. Эмили встала и подбежала к лестнице, ведущей на второй этаж. Ее движения были, как у маленькой девочки, которая играла в догонялки, но вот лицо отражало совершенно иные эмоции. Эмили запрокинула голову и тут же довольно и победно крикнула жалобным девичьим голоском: «Папочка!». Она посмотрела на мать и с улыбкой на лице наблюдала, как та недовольно стучит ногтями по подлокотнику.

Услышав зов любимой дочери, отец – Гарри Дорсон – спустился вниз. Эмили ненавязчиво и кротко обняла отца и сразу же заметила, что он все еще занят, потому что что-то быстро печатал в телефоне.