Дьявольская трель

Гарри было пятьдесят четыре года, но выглядел он лет на пять старше. Почти вся голова уже была покрыта сединой, а зрение сильно сдавало, и приходилось носить очки. У него было достаточно крупное телосложение, с возрастом появился небольшой живот, который слегка выделялся на и без того свободной серой рубашке с коротким рукавом. Гарри имел свое агентство по продаже недвижимости. Уже давно наученный опытом, он четко знал, что деньги решают все. Какое бы старое ни было здание, даже если оно заражено плесенью или вообще не пригодно для жизни, – это не проблема. Главное, дать денег кому надо, и дело с концом – можно выставлять на продажу.

– Что? – грубо сказал Гарри, все еще пялясь в телефон. Ему очень не нравилось, когда его отвлекали от дел.

– Папа, я хочу быть скрипачкой! – заявила Эмили.

– Хочешь – будь, – усмехнулся он в ответ.

– Папа! – взвизгнула Эми. – Я уже выдержала наказание, ты отдал меня в эту дурацкую школу.

– Не дурацкую, а бюджетную, – поправил ее Гарри, до сих пор не удосуживаясь поднять на дочь глаза.

– Да какая разница! Я хочу в музыкальную школу, – немного подумав, Эмили добавила: – В «Эперфилд».

Мари возмущенно и резко обернулась к дочери. Гарри оторвался от телефона и посмотрел на Эмили, затем на жену.

– В музыкальную школу? – переспросил Гарри. – Ты на чем-то играешь?

– На скрипке, папа. Хочу в класс скрипки!

– Это возмутительно! – вклинилась Мари. – Дети, чтобы попасть в «Эперфилд», ночами не спят, готовятся, да что там! Даже некоторые талантливые дети не проходят отбор! У тебя-то точно ничего не выйдет!

Эмили гневно посмотрела на мать. Никогда прежде ей не приходилось испытывать большей боли, чем сейчас. Собственная мать не верила в нее. Эмили испепеляла ее взглядом и ловила такой же, но менее агрессивный в ответ.

– Папа? – повернувшись к отцу, с нажимом спросила она, требуя его вердикта, который обязан завершить спор.

Гарри опять продолжал заниматься своими делами и даже не представлял, что в этот самый момент происходило между двумя его родными людьми. Тогда он даже не подозревал, что вражда между его женой и дочерью зародилась очень давно.

– Ты уверена, что тебе это нужно? – спросил он у Эмили.

– Да, – твердо и решительно ответила она.

– Позвоню директору завтра.

– Сегодня. Сейчас!

Гарри поднял на нее глаза и узрел нетерпение Эмили, но ему было наплевать. В этом доме приказы раздавал только он.

– Эмили Дорсон, вконец охамела? Ты как со мной разговариваешь, девчонка?! Я сказал – позвоню завтра!

Отец снова перевел взгляд на Мари, а затем поднялся вверх по лестнице и вернулся в кабинет. Эмили была раздражена, но все же своего добилась. Она победно улыбнулась и посмотрела на мать, вспомнив о том, что не хватает вишенки на торте.

– Получено, – произнесла она вслух, пристально глядя в глаза Мари.

Политика и люди,

Все одно и то же.

Дьявол скрывается под разными обличьями.

Сними эти цепи,

Вытащи меня из рабства.

Не можешь найти путь,

Жадность убьет тебя рано или поздно.

Глава 2

Утром Гарри постучал в комнату дочери, а затем, не дожидаясь ответа, отворил дверь и вошел внутрь.

– Вставай. Одевайся. У меня еще куча дел, – резко сказал отец и подождал, пока Эмили соблаговолит поднять на него взор.

Эмили медленно приподняла свое все еще сонное тело и посмотрела на родителя, откровенно не понимая, что происходит.

– В чем дело, папа? – зевнула она и нехотя присела на кровати, все еще находясь под одеялом.

– Ты в «Эперфилд» хочешь или уже передумала? – еще грубее прежнего сказал Гарри.

Эмили тут же очнулась. Она широко открыла глаза, пытаясь отогнать остатки сна, быстро вскочила с кровати и ринулась собираться. Гарри захлопнул дверь и, судя по удаляющимся шагам, направился вниз в гостиную.

Эмили села за трельяж с огромным зеркалом и посмотрела на свое отражение. В голубых глазах читались невинность и испуг, но через несколько мгновений в них пробудились власть и удовлетворение, а радужка глаз будто поменяла цвет, став немного темнее.

Ее волосы всю жизнь были идеально прямыми, будто по ним прошлись утюжком, но все же они путались за ночь, и их приходилось приводить в порядок. Она взяла расческу и расчесала их. Эмили испытывала к ним двоякие чувства – любила и одновременно ненавидела. С одной стороны, она чувствовала, что в них была ее сила, отображавшая ее самые главные качества: дерзость, уверенность и красоту. Но с другой стороны, все эти признаки были и в ее родной матери, у которой она так отчаянно искала поддержки, но никогда не получала ее.