Дьявольские близнецы

Майское солнышко ласково пригревало оживавшую после долгих зимних холодов землю. На участке снег сошёл весь, только в тени за домом старик обнаружил заскорузлую серую наледь. Он легко разбил её лопатой и выбросил на припёк. Настроение у старика с утра было замечательное. Впереди три праздничных дня, которые они проведут вместе на даче – он и девочки. Погоду обещали превосходную, и Ян надеялся, что хоть на этот раз метеорологи дали верный прогноз, а не ткнули пальцем в небо. Тёплый ветер обдувал разгорячённого огородными работами старика. Он перекапывал гряды, а сам с нетерпением торопил время в ожидании акварельного майского вечера, когда приедут из города его ненаглядные внучки.

     Близнецы приехали  к ужину. Они долго сидели с дедом за столом: слушали его бесконечные рассказы о театре, с кем из великих актеров ему довелось играть на сцене. Потом все вместе вышли на прогулку по центральной улице дачного посёлка. Ян гордо шествовал меж двух молодых красавиц, важно кивая на приветствия знакомых. Он искоса любовался внучками: грациозностью их стати, крупными рыжими локонами длинных волос. Изяществом движений рук и загадочным блеском зелёных глаз. Нет, не зелёных, а голубых. Ян Янович мысленно обругал себя «выжившим из ума маразматиком». Это же надо, не помнить, какого цвета глаза у его драгоценных девочек…

     Ночью Ян проснулся внезапно, словно его кто-то толкнул в бок. Он хотел приподнять голову с подушки, но тут же уронил назад. Страшная боль пульсировала в висках, голова кружилась и мутило.

« Давление наверно поднялось. Погода поменяется, – огорчился старик. – Опять нас обманул Гидрометцентр…»

Он с трудом заставил себя сесть и потянулся к тумбочке, где лежали лекарства. В комнате было темно, отчего- то уличный фонарь не горел. Он глянул в сторону двери и вздрогнул. Безмолвный и недвижимый силуэт стоял на пороге.

– Аня? Яна? Кто тут? – поочерёдно позвал дед. – Что же не отвечаешь, пугаешь старика?

Фигура, молча, двинулась вперёд. Очертания её стали отчётливей, появилось что-то неуловимо знакомое. Миг – и старик задохнулся от страха. В сумраке к нему шла его покойная жена, Инесса.

– Господи! Спаси и сохрани! – срывающимся голосом воскликнул он и быстро щёлкнул выключателем настольной лампы. В ту же секунду мощный взрыв разорвал ночную тишину.

     Тушение осложнилось тем, что пожарный гидрант в садовом товариществе оказался неисправен. Пока машина добралась до ближайшего источника воды, который находился в паре километров, драгоценное время было упущено. Пламя бушевало так неистово, что домик почти моментально выгорел дотла. Впоследствии пожарные обнаружили обугленные останки троих человек.

Глава 24. Семейная тайна

     Маша вошла в кухню и поставила сумку с продуктами возле холодильника. Она быстро прошла к крану, набрала в стакан холодной воды и залпом опустошила его. Противно тёплая, хлорированная жидкость ненамного освежила измученный жарой и смогом организм. Москва две тысячи десятого снова задыхалась в дыму торфяников. От гари слезились глаза, и першило горло. Маша в который раз позавидовала счастливчикам, покинувшим столицу и укатившим на курорты. Там морской бриз едва овевает тело, и волны шепчут о шелковистых ласковых объятьях. Маша присела за стол и открыла нетбук. Она выбрала нужную ей программу, задумалась на секунду, затем напечатала:

В тени тридцать, сонный морок,
от удушья дремлет город –  лето.
С высоты ярило - ворог
бьёт безжалостно, как молох, светом.
В зыбком мареве и парком
Битум плавится огарком – жарко.

Маша отослала сообщение на сайт, достала из пачки сигарету и закурила. С тех пор, как она вернулась с зоны, социальные сети стали для неё единственным источником общения. Там она знакомилась, переписывалась, делилась мыслями, зная, что никогда не увидит собеседника в реале. В интернете можно поставить на аватарку[5] любое фото, выдумать новую себя – удачливую, счастливую и на время поверить в этот мираж. Маша ещё на зоне начала писать стихи и короткие рассказы, которые теперь имели успех у немногочисленной аудитории её виртуальных почитателей.

     Маша потянулась к пульту и включила телевизор. Лощёный диктор бодро отрапортовал, что температурный рекорд дня побит, воздух в мегаполисе отравлен угарным газом и прогнозы на будущее неутешительные – жара не спадёт. Маша поморщилась, когда он на фальшивой оптимистичной ноте пошутил, что от пятницы тринадцатого хорошего обычно ждать не приходится. Вновь заныло сердце. Сегодня её девочкам исполнилось бы по двадцать четыре года. Какими бы выросли они, не произойди страшная трагедия. Павел! В их гибели виноват только Павел! Как он мог бросить детей, за которых взял ответственность? Оставить их на воспитание больному немощному старику, вполне возможно, выжившему из ума? И то, что Павел, вероятно, так и не прочитал её письмо, не оправдывает его вину.