Дьявольские близнецы

Аркадий Семёнович не обманул. Лекарства, которые он привёз Светлане, сделали, казалось, нереальное. Первую неделю жена ходила сонная и вялая. Она часто ложилась среди дня. Вроде, как почитать. Но Павел замечал, что закладка так и оставалась между одними и теми же страницами. Он обеспокоился и позвонил профессору. Тот уверил его, что так и должно быть. Просто организм перестраивается, привыкает к терапии. И действительно. Вскоре прежняя жизнерадостность вернулась к Светлане. Она деятельно носилась по дому, затевала бесконечные генеральные уборки. Выбрасывала старые вещи, чем снискала горячую любовь дворничихи Серафимы. Она вновь начала засиживаться со словарями и учебниками, и Павел радовался стремлению жены продолжить образование.

Когда на смену тёплой весне в Москву пришёл сырой холодный июнь, он досрочно сдал сессию и через того же Аркадия Семёновича купил две путёвки в ведомственный дом отдыха в Крым. Вечером они с женой, как в былые времена, зажгли ароматические свечи. Разлили по высоким фужерам «Буратино» вместо шампанского (антидепрессанты, которые принимала Светлана, не сочетались с алкоголем). Они пили газировку, дурачились, занимались любовью и мечтали, как отдохнут на море. Будут валяться в шезлонгах, лакомиться крупной южной клубникой и сладкой черешней и смотреть в бескрайнюю синь, на горизонт. Туда, где море сливается с небом.

Они долетели до Симферополя на аэробусе. На троллейбусе добрались до Алушты, а оттуда по морю на катере до посёлка Малореченское. Дом отдыха располагался на территории, густо засаженной цветущими кустами магнолии. От здания вели широкие ступени лестницы, ведущей прямо на пляж, куда пришлым доступа не было. Номер был маленький, но очень уютный: на втором этаже и с балконом. Супруги оставили, не открыв, чемоданы и поспешили к морю. Яркое солнце, горячий ласковый ветер, плеск прибоя и йодистый морской запах – после унылых московских ливней показалось, что они попали в сказку. Все проблемы на время отошли, отступили. Вернулись радость, беззаботность и внутреннее успокоение. Павел наслаждался единением, которое раньше было между ним и Светланой. Они выглядели счастливой любящей парой. Они не то, чтобы забыли о несчастье, случившемся в начале зимы. Забыть о таком было невозможно. Они просто не вспоминали об этом. Не говорили о прошлом и не строили планов на будущее. Они жили тем, что происходило с ними непосредственно в данный момент. И Павел решил, что так будет всегда.

Отпущенные три недели пролетели единым мигом, яркой стрелой. По возвращении, разобрав привезённые вещи и сувениры для знакомых и родителей, Светлана вышла во двор, в надежде встретить старую Серафиму. Жена жалела одинокую пожилую женщину и частенько останавливалась поговорить с ней, расспросить о здоровье. Из всех жильцов дома только Светлану и привечала старуха, всем остальным в след шипела грубости и проклятья, обзывала свиньями. А уж если в поле её зрения попадался нарушитель чистоты, бросивший окурок или фантик под ноги, поднимала такой крик, что вороны улетали в испуге.

Светлана наложила миску клубники и черешни для старушки, прихватила яркую шёлковую косынку, ушла и пропала. Павел уже успел сварганить нехитрый ужин: зажарил в большой сковороде омлет с помидорами и сыром, как любила Светлана, а жены всё не было. Чертыхаясь про себя, Павел отправился на поиски. Во дворе он огляделся: ни жены, ни дворничихи не наблюдалось поблизости. Серафимины метла и ведро, полное мусора, сиротливо приткнулись возле кособоких качелей. Под старым тополем яростно лупили по деревянному столу костяшками домино четыре местных мужика. Павел подошёл, поздоровался. Немного понаблюдал за игрой, надеясь, что Светлана вот-вот появится. Наконец, Павел обратился к игрокам с вопросом, не видели ли они Серафиму? Увлечённые игрой мужики вроде и не слышали его. Павел спросил ещё раз.

Внезапно один из них заорал: «Козёл!» и так звезданул костяшкой домино по столешнице, что та развалилась пополам.

Павел вздрогнул.

Мужик, довольно потирая руки, сказал: «Это не тебе, паря! Козла я опять забил! Во, как! А Симка с молодкой в дворницкую пошли. Уж час как, поди. Жёнка что ли это твоя с ней? Ну, ты иди, иди! Не отвлекай! Ща я ещё им яйца подвешу!»

И уже забыв о Павле, принялся подтрунивать над одним из проигравших приятелей: «Ты лучше, лучше мешай! Может, рукавицы наденёшь? А то мозоли натрёшь!»