Дьявольские игры(ЛП)

Эм стояла передо мной, опрыскивая меня банкой диетической колы. В другой руке она держала телефон.

Фотки... Гребаная карма кусает меня за задницу.

– Господи Иисусе, ты стерва!

– А ты мудак, – ласково ответила она, начиная смеяться. Газировка вылилась, но это не остановило ее хихиканья. Я схватил штаны, надевая их обратно и запихивая свой мокрый член внутрь.

– Что, черт возьми, это было?

– Расплата, – сказала она, сверкая глазами. – Тебя провела девушка, и у меня есть видео, чтобы доказать это. Да ладно, ты должен признать, что это лучше, чем то, что ты планировал?

Я нахмурился.

– Ну, не знаю, – пробормотал я. – Ты собираешься показать его Скиду?

– Что, не нравятся голые фотографии, которые могут всплыть, и что ты не можешь это контролировать? Ого, это должно быть действительно отстой. Интересно, каково это?

– Ты, черт побери, хорошо знаешь, что это повредит моей репутации, если они подумают, что я не могу контролировать свою женщину. Это разные вещи.

Как только я это сказал, то понял, что облажался. Снова. Господи, мне нужно было просто забраться в пещеру и умереть, так было бы гораздо эффективнее.

– Еще одна попытка, придурок, – сказала она, положив руки на бедра. – Только на этот раз сначала думай, а потом уже говори. А потом спроси себя, хочешь ли ты, чтобы я снова трогала твой пенис.

– Я мудак, – сказал я, поднимая руку и запуская ее в волосы. – Это не секрет. И я не хочу контролировать тебя, Эм. Ты это знаешь. Блядь.

– И я не хочу унижать тебя перед твоими братьями, – ответила она серьезно. – Я просто хотела, чтобы ты почувствовал то, что чувствую я. По крайней мере, я не лгала тебе об этом.

– Ты права, – сказал я, медленно качая головой. – Я не знаю, что еще сказать, детка. Ты была права, а я был неправ.

– В этот раз вышло намного лучше, – сказала она, улыбаясь. Потом ее лицо стало серьезным. – Знаешь, когда я пинала тебя в тот раз, мне было чертовски хорошо, но это ничего не изменило. Должна ли я мучить тебя, только потому, что могу, каждый раз, когда ты облажаешься? Я чертовски люблю тебя, придурок. Мне не нравится видеть твою боль. Именно поэтому в первую очередь я не хотела лжи между нами.

Я глубоко вздохнул, переполненный чувствами. Черт, я ненавидел подобное дерьмо.

– Я не заслуживаю тебя, детка. Но, прошлая ночь? Я словно умер. Если ты простишь меня, клянусь тебе – я клянусь – я никогда сознательно не сделаю ничего, чтобы снова причинить тебе боль.

– Сознательно? – переспросила она, нахмурив лоб. – Это довольно большая лазейка.

– Давай будем честными, – сказал я, отбросив все прочь. – Мы оба знаем, что я облажаюсь. Но я почти уверен, что люблю тебя, Эм.

У нее перехватило дыхание:

– Что ты только что сказал?

– Я люблю тебя, – повторил я, слова ощущались такими странными. – По крайней мере, я думаю, что люблю тебя. Я никогда не чувствовал этого раньше, но я не могу представить, что захочу заботиться о ком‑то больше, чем о тебе. Мне хочется быть с тобой, Эмми. Черт, я предложил тебе вмазать мне по яйцам, чтобы тебе стало лучше. Разве это ничего не значит?

Она шагнула вперед и крепко обняла меня за шею. Я нерешительно обхватил ее руками, а затем притянул к себе. Я ужасный человек, потому что мой член тут же затвердел, несмотря на «холодный душ».

– Я тоже тебя люблю, – прошептала она. – Но мне нужно знать еще одну вещь.

– Что?

– Какую фотографию ты сохранил?

Я затих. Очевидно же, что это был вопрос с подвохом. Будь они все прокляты, но у меня было чувство, что она возненавидит ту, которой я дорожил больше всего.

– Та, на которой вся твоя задница покрыта моей спермой, – пробормотал я, чувствуя себя большим мудаком, чем когда‑либо в моей жизни. – Она действительно горячая, детка.

Она начала смеяться мне в плечо, или, по крайней мере, я надеялся, что она смеялась, а не плакала:

– Ты собираешься удалить ее?

– Да.

– Хорошо, – прошептала она. – Тогда я прощу тебя. На этот раз. Но больше ты не получишь ни одного шанса. Больше никакой лжи. Иначе сделке конец, Лиам.

– Блядь, мне нравится, когда мое имя вылетает из твоего рта.

– Я знаю, – сказала она. – У меня есть подарок для тебя.

– Правда? – спросил я, отступая, чтобы изучить ее лицо. – Что? Дерьмо, это неправильный вопрос. Почему?

– Может быть, потому что я люблю тебя. Или может потому, что ты не должен выйти сухим из воды. Так что у тебя есть выбор... секс‑примирение – прямо здесь и сейчас – или ты можешь оставить эту особенную фотографию, до тех пор, пока ты никому ее не показываешь.

Твою же мать. А я думал, что последний вопрос был с подвохом.

– Можем ли мы вернуться к варианту вмазать по яйцам?

Эм

– Я все еще не могу поверить, что ты выбрал фотографию, – проворчала я.

– Зрелость – это отсрочка удовольствия, способная улучшить ситуацию в долгосрочной перспективе, – сказал Хантер, ухмыляясь мне. – Люблю тебя, Эм.

Я закатила глаза. Он повторил это примерно уже раз десять, и как бы мне ни нравилось слышать эти слова, я начинала чувствовать, что нам была нужна новая тема для разговора.