Дьявольские игры

― В этот раз вышло намного лучше, ― сказала она, улыбаясь. Потом ее лицо стало серьезным. ― Знаешь, когда я пинала тебя в тот раз, мне было чертовски хорошо, но это ничего не изменило. Должна ли я мучить тебя, только потому, что могу, каждый раз, когда ты облажаешься? Я чертовски люблю тебя, придурок. Мне не нравится видеть твою боль. Именно поэтому в первую очередь я не хотела лжи между нами.

Я глубоко вздохнул, переполненный чувствами. Черт, я ненавидел подобное дерьмо.

― Я не заслуживаю тебя, детка. Но, прошлая ночь? Я словно умер. Если ты простишь меня, клянусь тебе — я клянусь — я никогда сознательно не сделаю ничего, чтобы снова причинить тебе боль.

― Сознательно? ― переспросила она, нахмурив лоб. ― Это довольно большая лазейка.

― Давай будем честными, ― сказал я, отбросив все прочь. ― Мы оба знаем, что я облажаюсь. Но я почти уверен, что люблю тебя, Эм.

У нее перехватило дыхание:

― Что ты только что сказал?

― Я люблю тебя, ― повторил я, слова ощущались такими странными. ― По крайней мере, я думаю, что люблю тебя. Я никогда не чувствовал этого раньше, но я не могу представить, что захочу заботиться о ком-то больше, чем о тебе. Мне хочется быть с тобой, Эмми. Черт, я предложил тебе вмазать мне по яйцам, чтобы тебе стало лучше. Разве это ничего не значит?

Она шагнула вперед и крепко обняла меня за шею. Я нерешительно обхватил ее руками, а затем притянул к себе. Я ― ужасный человек, потому что мой член тут же затвердел, несмотря на «холодный душ».

― Я тоже тебя люблю, ― прошептала она. ― Но мне нужно знать еще одну вещь.

― Что?

― Какую фотографию ты сохранил?

Я затих. Очевидно же, что это был вопрос с подвохом. Будь они все прокляты, но у меня было чувство, что она возненавидит ту, которой я дорожил больше всего.

― Та, на которой вся твоя задница покрыта моей спермой, ― пробормотал я, чувствуя себя большим мудаком, чем когда-либо в моей жизни. ― Она действительно горячая, детка.

Она начала смеяться мне в плечо, или, по крайней мере, я надеялся, что она смеялась, а не плакала:

― Ты собираешься удалить ее?

― Да.

― Хорошо, ― прошептала она. ― Тогда я прощу тебя. На этот раз. Но больше ты не получишь ни одного шанса. Больше никакой лжи. Иначе сделке конец, Лиам.

― Бл*дь, мне нравится, когда мое имя вылетает из твоего рта.

― Я знаю, ― сказала она. ― У меня есть подарок для тебя.

― Правда? ― спросил я, отступая, чтобы изучить ее лицо. ― Что? Дерьмо, это неправильный вопрос. Почему?

― Может быть, потому что я люблю тебя. Или может потому, что ты не должен выйти сухим из воды. Так что у тебя есть выбор... секс-примирение ― прямо здесь и сейчас ― или ты можешь оставить эту особенную фотографию, до тех пор, пока ты никому ее не показываешь.

Твою же мать. А я думал, что последний вопрос был с подвохом.

― Можем ли мы вернуться к варианту вмазать по яйцам?

***

Эм

― Я все еще не могу поверить, что ты выбрал фотографию, ― проворчала я.

― Зрелость ― это отсрочка удовольствия, способная улучшить ситуацию в долгосрочной перспективе, ― сказал Хантер, ухмыляясь мне. ― Люблю тебя, Эм.

Я закатила глаза. Он повторил это примерно уже раз десять, и как бы мне ни нравилось слышать эти слова, я начинала чувствовать, что нам была нужна новая тема для разговора.

На улице начало смеркаться, а мы только проехали Пост Фоллс. Начался противный, ледяной дождь, когда мы ехали через Спокан, замедляя движение. Я заметила, по крайней мере, четыре машины в канаве по пути. Я бы никогда этого не признала, но я была на самом деле рада, что вел Хантер.

Я также была рада, что мы больше не ссоримся.

Кроме того, Кит прислала пару смс, рассказывая о разных продуктах, которые она купила на наш завтрашний ужин. Мы любили готовить вместе, и, хотя, без мамы это уже было не то, но я никогда не чувствовала себя ближе к ней, чем на кухне с сестрой.

― Ты уверен, что все в порядке с этим? ― снова спросила я Хантера. ― Я знаю, это звучит как шутка, но у папы действительно есть опыт подстреливания моих парней. Он говорит, что это случайность, но после второго случая, начинаешь задумываться.

― Твои бывшие меня не волнуют, ― ответил он без намека на беспокойство. ― Дело в том, что я с тобой, и это не изменится. Мы с Пикником придем к взаимопониманию. Не беспокойся об этом.

Я попыталась представить, чем это может закончиться:

― Если он попросит у тебя шесть коз в обмен на меня, тебе не нужно будет покупать настоящих коз. Вместо этого он, вероятно, предпочел бы бочонки с пивом.

Хантер фыркнул, затем потянулся, чтобы положить руку мне на колено.

― Не беспокойся об этом, Эм. Ты сказала, что дашь мне еще один шанс, так что доверься мне. У меня все под контролем.

Мой телефон зазвонил. Отец.

― Клянусь Богом, он чувствует, когда я говорю о нем, ― сказала я, закатывая глаза, пока отвечала на звонок. ― В чем дело?

― Где ты? ― спросил он, его голос был натянутым. Вот дерьмо. Это был не дружеский звонок, чтобы проверить нас.

― Мы только что проехали через Пост Фоллс, ― ответила я. ― Что происходит?