Дьявольские наслаждения

– У моей соперницы? – не удержалась от возмущения Эмма. – Ну и ну! Следует ожидать того, что она разболтает о наших секретах.

– Эмма, у тебя нет секретов, – улыбнулась Шарлотта.

– До сегодняшнего дня не было. О Боже, боюсь, что присутствие лорда Вулвертона мы не сможем скрыть.

– Да, его трудно спрятать.

– И, тем не менее, нам придется приложить все усилия, чтобы оградить девочек от него и продолжать занятия как ни в чем не бывало. Слава Богу, что они живут в другой части дома.

– Придется – ничего не поделаешь.

– Это всего дня на два. Господи, если мне удается укрощать этих бесенят, то позаботиться об одном раненом джентльмене не составит труда.

Эйдриан притворялся спящим, когда Хит Боскасл трижды заходил в спальню. Он нарочно начал храпеть, хотя знал, что Хита так просто не провести. Но голова разламывалась от боли, и разговаривать с Хитом он был совершенно не расположен.

Он почти погрузился в сон, когда жена Хита Джулия вошла на цыпочках в сопровождении горничной, чтобы сменить ему компресс. После этого он не мог заснуть, потому что на шею стекали капли. Рассердившись, он откинул одеяло, встал, отыскал трутницу и зажег свечу. На комоде напротив кровати он заметил дамский дневник в кожаной обложке.

– Ну-ну, – пробурчал он. – Мне только недостает кружевного чепчика и парочки зубных протезов. Тогда я вполне сойду за собственную бабушку.

Зевая, он улегся обратно и раскрыл дневник. Следовало бы сказать этому шотландскому врачевателю, что мужчину его телосложения может усыпить лишь целая бутыль настойки опия. В любом случае снотворное ему не нужно. С головой у него все в порядке – всего лишь сильный ушиб. Бывало и хуже.

Дневник велся аккуратной женской рукой. Сначала слова запрыгали на странице, и он не сразу их разобрал. Устроившись поудобнее, он начал читать.

«Зима 1815 года.

Гадалка предсказала мне сегодня на балу, что в этом году я встречу настоящую любовь. Конечно, это была не цыганка, а Миранда Форестер, переодетая цыганкой. Я очень сомневаюсь, что она может предсказать, кем будет мой партнер в следующем танце, не говоря уже о том, кого я полюблю. Но зато я сама предсказываю, что милая Эмма выйдет замуж еще до конца года. Я видела, как она умилялась, глядя на ребенка Грейсона. Знаю, как она мечтает о собственных детях…»

Дверь туалетной комнаты, ведущая в спальню, открылась. Черт, если это снова Хит, изображающий заботливую наседку, и если он застанет Эйдриана за чтением любовных записей девицы, то ему конец.

Эйдриан вскочил с кровати, отбросив в сторону вышитое розочками покрывало. Он перепрыгнул через скамеечку для ног и засунул дневник в стопку книг на комоде. Затем, придав лицу невинное выражение, он повернулся к фигуре, застывшей на пороге комнаты. Секунду оба молчали. Эйдриан ощутил, как по позвоночнику пробежала дрожь.

Это была она. Он смотрел на нее и ждал. Его маленький сторож в серо-голубом, глухо застегнутом халате, но с распущенными золотисто-абрикосовыми волосами, похожими на божественный ореол. Или он видит два ореола? Ему показалось, что у его милосердного ангела два лица. Нет, просто на ее очаровательном лице появилось озабоченное выражение. И голос, когда она заговорила, звучал не тепло, а строго:

– Лорд Вулвертон, что это за глупости? В вашем состоянии вы не должны ходить.

– Я… – Он бросил виноватый взгляд на дневник, обложка которого вылезала из стопки книг. – Я искал ночную вазу.

– Мы не держим этот предмет на бюро. – Она вошла в комнату и указала пальцем на кровать:

– Ложитесь, а я позову лакея, который поможет вам в ваших интимных нуждах.

Вот это влип!

– Я сам справлюсь, – заявил он, сделал несколько шагов к кровати и был вынужден ухватиться за столбик полога.

– Совершенно определенно – не справитесь. – Она быстро подошла к нему и протянула руку, чтобы поддержать. – Вы бьетесь о мебель, как раненая бабочка.

– Бабочка? – хмыкнул он.

– И свеча зажжена. И это в вашем состоянии! Вы хотите спалить дом?

Она подвела его к кровати. Он вынес это унижение только потому, что находился около нее. Однако сесть он отказался наотрез. Он взрослый мужчина, а не беспомощная бабочка. Уже много лет он никому не подчинялся и не позволит, чтобы эта кроха в шелке и атласе, пусть даже она и Боскасл, приказывала ему.

– Я не хочу опять ложиться.

– Сейчас же ложитесь, – стояла на своем она.

– Я сделаю это, только когда захочу.

Эмма не была склонна ему уступить. Она понимала причину его несговорчивости. Не важно, каковы обстоятельства его возвращения в Англию, но по закону он, как старший сын герцога, его наследник. Он – представитель высшей аристократии, пэр королевства и не терпит, когда ему противоречат.

– Физическое и эмоциональное перенапряжение не пойдет на пользу вашей голове, – резким тоном произнесла она. – Сейчас же ложитесь под одеяло.

Он вызывающе улыбался. Эта женщина думает, что может им повелевать?

– Разве вы не слышали, что я вам только что сказал? – спросил он.

– Трудно не услышать, когда вы зарычали прямо мне в лицо, – спокойно ответила она.