Дьявольские шутки

Все стали расходиться. Ханна с Юшенгом и Джией направились проверять оружие, Монро — к кораблям, чтобы сделать их ещё сильнее, проворнее, выносливее. Олден с Изэль быстро выскочили из дома. Грэм поначалу хотел присоединиться к Рагиро и Эйлерту, но, взглянув на них, решил не трогать. За столом остались Риган и Райнер: один всматривался в разложенные карты, второй по-прежнему внимательно наблюдал за Рагиро.

Безмолвная застывшая сцена Эйлерту быстро надоела, и он, ухватив Рагиро за локоть, потянул его за собой, оставляя Райнера и Ригана позади. Им тоже было, о чем поговорить.

Они вышли на улицу и сели на небольшую лестницу перед входной дверью в абсолютном молчании. В нескольких метрах от них обнимались Изэль и Олден, и выглядели они совершенно счастливыми. Эйлерт пожелал хоть на секунду стать таким же счастливым, в отличие от Рагиро, даже не повернувшемуся в их сторону.

Перед смертью, говорят, не надышишься, а они уже не хотели дышать.

Неминуемый час — все ближе.

Перед смертью, конечно, не надышишься, но они уже не дышали вовсе.

 

***

 

Последующие несколько дней прошли очень быстро и как в тумане. Юшенг проверял оружие, чтобы все работало. Риган снова и снова пересматривал карты и вспоминал каждую деталь их встречи с Бермудой в прошлом. Монро перемещался с одного корабля на другой, чтобы тоже лишний раз всё проверить: выстроить щит, усилить пушки, укрепить палубу. Ханна сновала от Монро к Юшенгу, потом к Ригану, наведывалась к Эйлерту и Рагиро, в промежутках целовала Грэма и не забывала о других, просто спрашивая у них, всё ли в порядке.

Магия не всесильна, но магия могущественна. Она способна на многое, особенно если знать, как ей пользоваться. Все, кто когда-то был на «Эгерии», знали. Все, кто сейчас был в команде «Гекаты», — тоже. И именно для Эйлерта и его людей Юшенг предложил Ханне изменить его оружие, совместив с магией.

Эйлерту и его команде не нужно было повторять несколько раз. Умея пользоваться обычными ружьями и револьверами, они должны были только не промахиваться.

Едва солнце взошло над землей, все уже подошли к порту. Улицы ещё пустовали, а редкие прохожие шарахались от каждого и убегали прочь как можно скорее, лишь бы не оказываться так близко к тем, кто был отмечен Бермудой. Никто уже не придавал такому поведению должного внимания, мысли были далеко от Сент-Люси.

Путь до островов Маледиктус мог быть коротким — всего пару часов, а мог — до безумия длинным. Никто не знал, примут ли их острова, позволят ли приблизиться, захочет ли Бермуда выйти к ним, захочет ли сразиться с ними. Или же просто уничтожит, как только они подойдут к зоне его власти.

На Маледиктусе Бермуда был Богом, потому что именно Бермуда создал Проклятые острова. Так во всяком случае говорили, никто не знал правды. Но на море действовали свои законы, неподвластные Бермуде, потому что море было сильнее, море могло дышать. Им нужно было вызволить его с суши — в воду. Так шансов на победу становилось чуточку больше нуля.

«Пандора» была под командованием Эйлерта, «Эгерия» — под командованием Ригана, а «Геката» — под командованием Рагиро. Все остальные члены команд распределились по кораблям по-разному и от начальных составов не осталось следа. Ханна и Изэль взошли на борт «Пандоры» вместе с Грэмом и Олденом, позже к ним присоединилась Летиция, Юшенг проводил Джию на борт «Эгерии». Райнер и Монро оказались на «Гекате». Распределялись так, чтобы силы каждого корабля были примерно на одном уровне и могли сразиться с Бермудой.

Эйлерт, Рагиро и Риган отдали команду отчаливать.

Солнце беспощадно слепило глаза.

Три корабля отошли от берегов Сент-Люси в сторону островов Маледиктус.

ГЛАВА 25

«ИСПОВЕДЬ: ВСТРЕЧА С ЭЙЛЕРТОМ»

 

— Первый раз я встретил его в какой-то грязной подворотне летним жарким днём. Я прятался в тени между домов, уже несколько дней побирался объедками, чтобы выжить, и понятия не имел, что делать дальше. Он остановился прямо напротив, и я очень четко чувствовал на себе его заинтересованный взгляд. Потом услышал, как он сделал пару шагов, и увидел его ботинки перед собой. Смотреть на того, кто так настойчиво требовал моего внимания, не хотелось. Я мог навредить, всё ещё не умел контролировать свою силу и боялся её, а этот мальчишка так спокойно стоял рядом и не убегал.

Иногда я думаю, что мне стоило сразу сказать, что я опасен и что ему совершенно точно не нужно со мной заговаривать. Но я услышал какое-то шуршание, а следом его спокойный, добрый голос:

— Ты, наверное, проголодался. Вот, возьми.

Такие простые слова, верно? Они очень легко произносятся, и говорят их наверняка намного чаще, чем я думаю, ведь о людях, как ты знаешь, я невысокого мнения.