Дьявольские возлюбленные 2: Адам и Ева (СИ)

— Я понимаю, что должна найти общий язык с Карлой, но не могу… — потерянно покачала головой Юи, продолжая крутить колечко на безымянном пальце.

— Хм, сказала девушка, которая покорила сердца всех своих братьев родных и даже сводных, — намекнул он ожидая.

— Но это получилось само собой! Я никогда так не старалась! — выпалила Комори и посмотрела на Шина с таким отчаянием, что у того возникло адское желание её обнять, вот только ножичек, который она так прижимала к груди заставил передумать.

— Вот именно! Ты была собой! — раскрыл ей глаза вампир и обхватил крохотные плечи. — Всю дорогу ты старалась улыбаться и что-то отвечать, но ты забыла об искренности. Ложь не любят, будь ты человек, демон или вампир. Но Карла, как ищейка. Для него запах обмана не утаить. Поэтому брось притворяться и будь собой. К нему сложно найти подход, но можно, — сказал Тсукинами и приложил палец к губам. Всё же это был их маленький секрет.

***

Карла уехал ближе к обеду. Инцидентов на удивление более не произошло, возможно, потому что почти сразу после душа Комори заснула, а может из-за Шина, который из комнаты вообще не выходил.

Вечером погода испортилась. В целом обычное явление для этого времени года… Крупные капли воды обрушились на город так, словно кто-то пожарный гидрант открыл до упора.

Серая стена из тёплой воды лишила всякой возможной и сверхъестественной видимости, поэтому сколько Юи не подбегала к окну, толка было ровно столько же, сколько набирать воду в сито.

Но ливни редко идут долго… Вскоре серые облака выплеснули всю накопившуюся влагу на город и гул автомобилей возобновился с новой силой.

Тьма уже окутала сверкающий огнями Киото, но луна так и не показалась из-за туч. Они так плотно стянули небо, что серая пасмурная погода навевала сон.

Карла вернулся ближе к полуночи. Шин и Юи уже спали. Основатель прокрался в тёмную комнату без лишнего шороха. Но от младшего брата скрыться не смог. Он нехотя приоткрыл глаз и увидел, что его единственный полноправный член семьи по колено в грязи, мокрый и не сказать, что не в духе, скорее лёгкая меланхолия захватила обладателя первой крови в свой плен, прошёл и сел к окну. Киото всегда навевал на Карлу тяжёлые воспоминания, после смерти Кроны эти места перестали приносить даже самую крохотную долю радости.

Шин знал эту слабость брата, поэтому присматривал за Юи, но сейчас, как никогда ему хотелось подшутить над уставшим Карлой, ведь, похоже, их хвалёная машина застряла, и ему пришлось её толкать.

Основателю, можно сказать, повезло, что он рухнул на подоконник и почти тут же уснул, иначе рыжеволосый точно выкинул бы чего-нибудь взбалмошное и разбудил бы не то что дом, а пол-улицы.

Юи крепко спала. Несмотря на то что произошло утром, кошмары не мучили её, наоборот, тёплый ласковый ветер трепал её волосы, а мелкие розовые бутоны, что опали с вековой глицинии, поднимались в воздух, завораживая её сознание. Комори так упоительно отдалась этому сну, что позабыла о необычности места и времени, даже ветер, который покинул Киото на весь август, здесь был невероятно нежен и свеж. Откуда-то доносилась музыка и музыка необычная. Лёгкое подёргивание струн — подобные звуки можно было услышать от игры на кото, но кто ночью будет играть на таком сложном инструменте? Задумываться не приходилось, ведь это обычные сновидения, которыми усыпана звёздная ночь.

Тихий писк или скрип, а, может, это запели соловьи, и Юи обернулась.

«Никого…» — подумала она и снова пошла по этой вымощенной камнями тропе. Сад так прекрасен… Тихое журчание воды и нет даже доли привычного страха.

Ветер усилился, и алые бутоны взмыли как раздуваемые морским бризом паруса. Силуэт белокурой женщины стал проглядывать сквозь цветочные блики. Она ступала босыми ногами по серым камням так осторожно, будто проверяет, нет ли на её пути осколков. Длинные белые волосы и кончики, кончики её волос были такими же, как и Карлы, словно их специально обмакивали в красную краску.

— Кто ты? — вдруг заговорила она так ровно и тихо, что Юи растерялась. Она увлеклась, рассматривая эту высокую, изящную женщину в белых шёлковых одеждах, что позабыла обо всём. — Тебе не место в этом саду, — сказала она и подняла с земли горсть опавших цветов. — Этот сад под запретом для нечестивых. Уходи, — произнесла женщина и сдуваемые ею лепестки пронзили Комори почти как мелкие иглы, вынуждая проснуться.