Дьявольские возлюбленные 2: Адам и Ева (СИ)

— Шин… — произнесла Юи его имя так встревожено, но юноша не обернулся. Вампир растворился в зелени сада и теперь остался лишь Карла.

— Он вернётся, — сказал Тсукинами, гордо выпрямляя спину. — Он не посмеет оставить нашу семью во второй раз…

«Шин уже уходил из дома?» — тут же задалась вопросом Комори. Она побоялась спрашивать о таком вслух и не рассчитывала, что Карла ответит.

Ожидания оправдались — он не ответил. Всё его внимание к волнующим её вещам обернулись наклоном головы и одиноким уходом.

«За кем пойти? Кого поддержать?» — вопросы, между которых металась Юи. Или стоит послушаться Карлу и подождать? Проще слушаться. Карла не Шин, и последствия будут ужасны.

***

В сравнении с поместьями в Токио, домик в этой глуши был совсем крохотный. Однако для троих здесь места больше чем нужно, а для двоих — можно потеряться.

Шин ушёл на закате, и вот уже ночь, а его до сих пор нет.

Юи провела весь вечер в саду, в тени старого тиса, но нужно было возвращаться.

— Долго гуляешь! — послышался голос Карлы. Вампир был возмущён, но было слышно, что он требует зайти.

— Я ждала Шина в саду, — виновато сказала Юи в своё оправдание и раздвинула двери. — Что? — заморгала она и оцепенела. Карла сидел в своей комнате полуобнажённый. Синяя юката болталась на поясе, обнажая его ровную бледную спину, где виднелись тёмные пятна, чем-то напоминающие синяки.

— Это ты… — обернулся основатель, рассчитывая увидеть брата. Визит девушки его ничуть не обрадовал, скорее удручил. — Можешь идти к себе. Шин поможет, когда вернётся, — уравновешено сказал Карла, закрывая баночку с мазью.

— Это дал Рейджи? — спросила Юи, полагая, что тот не в состоянии сам обработать нужный участок кожи, не видя, где точно наносить мазь.

— Да, — недовольно ответил вампир. — Твоему родственнику, похоже, это доставляет удовольствие, — дёрнул скулой он и стал одеваться. В движениях основателя проглядывала усталость, и пристыженность Комори испарилась.

— Я не до такой степени бесполезна! — обиженно сказала Юи и, зажмурившись, прошла в комнату старшего брата. — Сегодня мазь нанесу я, а завтра вернётся Шин и продолжит тебе помогать, — заявила она и тут же запустила пальцы в баночку с бледной мазью, от которой пахло горькими травами.

— Осторожно, дурёха! — в ужасе дёрнулся Карла, хватая опешившую блондинку за руку.

Её лицо покраснело, а нижняя губа сама задрожала. Пальцы на правой руке точно в кипяток опустили. От такого шока Комори тут же присела.

— Тебя не учили, что трогать чужие вещи нельзя? — злобно пыхтел Тсукинами, вытирая рукавом юкаты пальцы девушки. — Ты отделалась лёгким ожогом, — покачал головой он, глядя на покрасневшую кожу Юи. — Сиди, — приказал основатель. — Я принесу аптечку, там должна быть мазь от ожогов.

Комори не успела даже понять, почему вдруг вампир забеспокоился о ней и проявил заботу.

— Понятия не имею, что намешал этот парень, но чай — настоящая отрава, а эта мазь выжигает тёмные пятна с тела. Нам нельзя привлекать внимания, — заговорил Карла возвращаясь. Похоже, он торопился. — Конечно, больно, — хладнокровно сказал он, касаясь пальцами ладони Юи. Девушка вздрогнула от жжения, что последовало за прохладой мази от ожогов, продолжая стесняться. Посмотреть на юношу было так стыдно. Она провинилась, да и тот сидел в распахнутой на груди юкате, прикасаясь к ней так осторожно. — Ты чего ждала? — зажал он пальцы сильнее, замечая, что краснота спадает.

— Ничего, — виновато сказала Юи, вынимая свою руку. — На мне всё очень быстро заживает, — сгорбилась она, продолжая чувствовать это расстояние между ними.

— Тогда ты можешь идти, — властно сказал Тсукинами, но Комори помотала головой.

— Всё хорошо. Я помогу, — решила она, а ведь сама почти дрожала от страха. Ей не приходилось так долго оставаться с Карлой наедине, в глуши, да и Шин неизвестно где бродил.

— Ты не отстанешь, — насупил брови он и тут же выдохнул. — В аптечке есть перчатки, — подтолкнул он пластиковую коробку. — Надень хотя бы их.

— Хорошо, — благодарно улыбнулась Юи.

Спина бессмертного вновь обнажилась и Комори смогла разглядеть отметины на теле старшего брата. При виде этих синяков дух перехватывало, а слёзы сами подступали к горлу. Чувство, когда родной человек умирает, и ты знаешь исход, но боишься. Боишься, что последняя надежда окажется ложной и хуже всего то, что ты в страхе обнадёжить того, кто живёт этой мечтой.

— Поторопись! — приказал Карла, и блондинка очнулась. — Особе твоих лет неприлично оставаться наедине с мужчиной, тем более в его комнате, — заявил тот, и Юи вспыхнула. Ей и без того было стыдно, а он… — Пойми правильно, — прикрыл глаза он, несколько раздражаясь, что та продолжает пялиться и ничего не делать, — я не испытываю к тебе никаких романтических чувств. Мы не в том положении, — проскрипел зубами он, продолжая, — хотя в отличие от твоих родных братьев, у нас больше прав на твою жизнь.