Дьявольские возлюбленные 3: Потерянный Эдем (СИ)

— Не было никого, — разочаровал того Юма. — Горячка — это пьяная, ты разве не видишь?! — он кивнул на Руки, который повис на нём и Азусе уже почти что без сознания.

— Ну знаешь, его гнетёт ревность, а она ведь не появляется на пустом месте, — рассуждал Коу, словно радуясь чужому бессилию.

— Их дочь умерла! Ты сам всё видел… — сказал Юма. — А в его фантазиях она жива, стало быть, он бредит. Проспится, а утром ещё жалеть будет.

— Ладно, тогда купчею я пока оставлю у себя, завтра повеселюсь, — бодро сказал Коу, будто и не пил вовсе.

— Будем надеяться, что завтра он проведёт день в своей кровати, — сказал Юма и, постучав, вошёл вместе с Азусой и телом Руки в каюту, где ждала Юи.

— Он… пьян… — встретила их Комори, смея надеяться, что это все беды.

— Да, — подтвердил Юма, помогая Азусе уложить Руки на кровать.

— Причём безнадёжно, — посмеялся Коу, по инерции оглядев Юи с ног до головы.

Она стояла с босыми ногами, в длинной ночной рубашке и накинутым на плечи халатом. Её стройные ноги просвечивали через белый хлопок ночного белья, и Юи пристыжено завернулась в пёстрый халат.

— Поговори с ним, — дал холодный совет Юма. — Ему нужно это… — он посмотрел на тихо сопящего брата через тяжёлый вздох и развернулся к выходу. — Противостоять гордости могут только два противника — агония и бутылка. Тебе очень повезло, что он пьян, а не болен. Воспользуйся этим… Пошли, — позвал он братьев, оставив Юи с мужем наедине.

***

«Недуг его, может быть, не смертельный, но он страдает… — Юи заперла за мужчинами дверь. — И я уже не знаю, что могу для него сделать…» — Руки пришлось немного раздеть, но она ограничилась обувью. Не хотелось его лишний раз тревожить. Сейчас же она смотрела на его, прикрытое локтем лицо, поглаживая пепельные волосы.

— Не думала, что вампира может пронять алкоголь, но так даже лучше… — Юи отняла руку и сняла с себя халат. — Ты спи… — она поцеловала его в ту часть лба, которая проглядывала и прилегла на кровать. — Я буду рядом… — её дыхание пригрело вампира, и он очнулся.

— Но надолго ли? — Руки схватил её за руку, чем немного напугал. Он приподнялся и посмотрел глазами, знающими страх; они бегали, изучали её гибкий стан, не смея надолго задерживаться на чём-то одном. Стройное тело, прикрытое ночной рубашкой покроя свободного; светлое лицо, изучающее добро; алые губы и изящная шея, от которой тяжелее всего было отвести взгляд.

— Пока смерть не разлучит нас, — ответила ему Юи нежно. Она видела туманность его суждений и слова из церковной клятвы — это единственное, что она смогла вспомнить.

— Со мной не надо паясничать! — сжал он зубы и придавил жену своим телом. — Ты никогда не вернёшься к нему! — Руки повысил голос и схватил Юи за запястья. — Я тебе не позволю оставить меня… — он упал к ней на грудь и тяжело задышал. — Плачь и умоляй меня, но я не отпущу тебя. Я не отдам ему и тебя! — после этого он не выдержал и вцепился в шею жены мёртвой хваткой. Комори ощутила, как прорвалась её кожа, как клыки вошли в плоть и челюсти сдавили её шею подобно самым настоящим тискам.

— Руки, не так сильно… — Юи сжала зубы, скрипя ими от усилий, которые она прилагала.

— Не могу, — отступил он, но только с тем, чтобы закатать ночную рубашку жены. — И не стану… — приспустил он собственные брюки, и Комори вспомнила то, к чему обязывали супружеские узы.

«Не могу! — прогнулась она в спине. — Сейчас закричу, и люди нас осудят…» — задыхаясь, она немного пометалась про себя.

Руки же вцепился пальцами в её бёдра и, соединившись, застыл. Всё в нём в этот миг перевернулось. Её кровь… тёплая плоть и заглушенные стоны. Они принадлежали ему, не Карле.

Ему… Это жгло и кололо собственную грудь.

— Я не собиралась уходить к Карле, — нежно сказала Юи, когда привыкла к грубости супруга и его внезапной панике. Он понимал, что сделал любимой жене больно, за это он корил и ненавидел себя, но куда более отвратным ему казалось желание продолжить эту пытку. — Моя любовь к тебе прошла многое. Я отдала дочь, потому как верила в твоё спасение и не хотела, чтобы из-за упорства ты вновь пострадал. Я бы не пережила твоей смерти… Более нет! — она крепко обняла его голову и не единожды от движений своего тела, вздрогнула.

«Ты… — Руки начал делать длинные звучные выдохи. Его глаза были устремлены на белую наволочку в крови, затем на кровоточащую шею жены, а потом и на её доброе лицо с мокрыми следами от слёз. — Я и ты… Мы вместе теряли друг друга… И тебе больно, но ребёнок… Так всё это из-за меня?..» — спрашивал он безмолвно, желая услышать от Юи ответы без собственного падения в горнило, где плавилась бы его гордость.