Дьявольский коктейль

Таким образом, несмотря на малообещающее начало, вечер все-таки прошел вполне сносно – девушки постепенно перестали смущаться, а под конец даже смогли смотреть мне в глаза, не краснея при этом. Когда они ушли спать, Октобер вытащил из внутреннего кармана листок бумаги и вручил его мне, не говоря ни слова. Я развернул листок – это был чек на десять тысяч фунтов. Куча нулей. Я молча смотрел на них. Потом медленно разорвал свое состояние пополам и положил обрывки в пепельницу.

– Большое спасибо, но я не могу это взять.

– Но вы выполнили работу, почему же вы отказываетесь от платы?

– Потому что… – Я остановился. Потому что… что? Я не мог подобрать подходящих слов. Мне хотелось сказать что-то вроде того, что я узнал больше, чем требовалось по контракту. Что я слишком много в это вложил. Что я убил человека. Во всяком случае, мне было невыносимо думать, что я возьму деньги за все, происшедшее со мной в эти месяцы.

– Должна же быть какая-то причина, – с некоторым раздражением настаивал Октобер.

– Ну, во-первых, честно говоря, я делал все это не из-за денег и не могу принять от вас такую сумму. Более того, когда я вернусь домой, я собираюсь вернуть вам остаток первых десяти тысяч.

– Нет-нет, – запротестовал он, – Вы их заработали и должны оставить себе. Подумайте о вашей семье!

– Все, что нужно моей семье, я заработаю продажей лошадей. Он загасил сигару.

– Вы возмутительно независимы. Просто не представляю, как вам удавалось так долго изображать из себя конюха! Если не ради денег, ради чего же вы все это делали?

Я поерзал в кресле – синяки все еще давали о себе знать.

– Да пожалуй, ради острых ощущений.

Дверь кабинета распахнулась, и в него неторопливо вошел Беккет. Я поднялся. Он протянул мне руку, а я, вспомнив слабость его пожатия, протянул ему свою. Он слегка сжал ее и тут же отпустил.

– Мы давно не виделись, мистер Роук.

– Больше трех месяцев, – согласился я.

– Вы закончили заезд.

Я с улыбкой покачал головой.

– Боюсь, что споткнулся на последнем препятствии.

Он снял пальто, повесил его на узловатую вешалку для шляп и размотал шерстяной шарф. Почти черный костюм подчеркивал его бледность и худобу, но глубоко посаженные, обведенные темными кругами глаза не потеряли своей всегдашней живости и проницательности. Он долго и пристально смотрел на меня.

– Садитесь, – сказал он, – и извините меня за опоздание. Вижу, что о вас позаботились в мое отсутствие.

– Да, спасибо.

Я снова опустился в кожаное кресло, а он занял свое место за столом. У его кресла были подлокотники и высокая спинка, и он тут же оперся на них локтями и головой.

– Я получил ваш отчет только в воскресенье утром, вернувшись в Лондон из Ньюбери. Он шел из Поссета два дня и попал ко мне домой в пятницу. Прочитав его, я немедленно позвонил в Слоу Эдуарду, но оказалось, что клейверингская полиция меня опередила. Тогда я сам позвонил в Клейверинг. Все воскресенье я обзванивал разные высокие инстанции, чтобы ускорить рассмотрение вашего дела, а утром в понедельник в кабинете директора государственного обвинения было окончательно решено, что вы невиновны.

– Я очень вам благодарен. Он задумчиво помолчал.

– Вы сами сделали больше для своего освобождения, чем мы с Эдуардом. Мы только подтвердили ваши слова и добились, чтобы вас отпустили на день-другой раньше. К тому времени клейверингская полиция уже произвела тщательный осмотр конторы, где все произошло, и нашла, что ваш рассказ полностью подтверждается фактами. Они также поговорили с врачом, лечившим Элинор, с самой Элинор, нашли сарай с огнеметом и телеграфировали вашему адвокату, чтобы он прислал им резюме вашего контракта с Эдуардом. Когда я с ними разговаривал, они уже были практически убеждены, что вы убили Эдамса в порядке самообороны. Полицейский врач – тот, что осматривал вас, – сразу подтвердил, что сила удара, пришедшегося на вашу правую руку, была достаточной, чтобы проломить вам череп. Он пришел к выводу, что удар был скользящий и потому повредил мышцы и сосуды, но не сломал кость и что вы действительно могли сесть на мотоцикл четверть часа спустя, если это было очень нужно.

– Вы знаете, – сказал я, – у меня было ощущение, что они вообще не обратили внимания на мои слова.

– М-м… Я говорил с одним человеком из уголовного розыска, который допрашивал вас в прошлый четверг. Он объяснил мне, что, во-первых, они были заранее настроены на вашу виновность, а во-вторых, вид у вас был ужасный. Вы рассказали им какую-то, на их взгляд, смехотворную историю, поэтому они сразу стали расставлять вам ловушки, пытаясь вас поймать. Им казалось, это не составит особого труда. Но не тут-то было – в конце концов им пришлось вам поверить.

– Почему же они мне об этом не сказали? – вздохнул я.

– Не в их привычках – они ребята упрямые.

– Мне тоже так показалось.

– Но так или иначе, вы живы и почти здоровы.

– О да!

Директор государственного обвинения – плавный прокурор.

Беккет бросил взгляд на часы.

– Вы торопитесь?

– Нет.

– Прекрасно… Мне нужно многое сказать вам. Как насчет ленча?

– С удовольствием.