Дьявольский коктейль

Он хитро улыбнулся, и я понял, что он ждал этого вопроса и хотел, чтобы я знал ответ. Мои ноздри расширились, впитывая запах незнакомого мира. Мира, к которому я теперь принадлежал.

– Что может заставить вас перейти на сторону противника, – небрежно объяснил он, – подкуп, угроза или шантаж.

Он набрал номер и перевернул всю мою жизнь.

Краденая кровь

Глава 1

Я проснулся от предчувствия беды. Рука инстинктивно сжала под подушкой пистолет. Затаив дыхание, я настороженно прислушался. Ни звука. Ни бесшумного скольжения по полу, ни шелеста простынь, ни полуконтролируемых ударов сердца. Никаких врагов. Медленно, расслабленно я перевернулся на другой бок и окинул взглядом комнату. Спокойную, пустую, безобразную комнату. Треть того, что я, за неимением лучшего слова, называл домом.

Сквозь тонкие розовые занавески яркое солнце проложило золотистую дорожку на видавшем виды коричневом дешевом ковре. Терпеть не могу розовый цвет. Но спорить с хозяином квартиры, чтобы переменить их на голубые? Нет уж, увольте, на это у меня сил нет. Прожив у него восемь месяцев, я понял: он ничего не заменит, пока вещь не рассыплется в прах.

Несмотря на солнечное спокойное утро, предчувствие беды не проходило, оно просто ушло на дно и превратилось в не особенно тревожное, зато давяще-мрачное настроение. Воскресенье, двадцатое июня. Начало трехнедельного отпуска.

Я перевернулся на живот и прикрыл глаза от солнца. Рука под подушкой в шести дюймах от пистолета, необычно далеко. Интересно, сколько часов подряд может проспать человек, если он сосредоточит на этом все мысли? Особенно человек, который никогда не спал крепко. Три недели, три обязательные, но запоздалые недели сна. Сна без очевидной и неотвратимой опасности.

Три тысячелетия сна лежали под подушкой: мой неразлучный друг, девятимиллиметровый пистолет. Он всюду со мной – на пляже, в ванной, в постели, даже не в моей. Он спасает мне жизнь, и поэтому мы не расстаемся. Не стоит зацикливаться на этом. Я пережил много искушений, переживу и сегодняшнее тоже.

Зазвонил телефон. Вместо трех недель, как я надеялся, он промолчал всего ничего.

– Алло, – пробормотал я, приподнимаясь с подушки.

– Джин?

– Угу.

– Значит, вы еще не уехали. – В голосе послышалось облегчение. В голосе моего начальника. Я взглянул на часы. Десять утра.

– Нет, – зачем-то ответил я, ведь Кибл и так знал, что я не уехал. Интересно, чем вызвано облегчение в его голосе? Но когда он заговорил, все стало понятно:

– Как вы смотрите на то, чтобы провести день на реке?

У него был моторный катер где-то в верховьях Темзы. Этого катера я никогда не видел. И Кибл никогда не предлагал мне покататься на нем.

– Приглашение или приказ? – спросил я, зевая.

– Расценивайте как хотите, – немного помолчав, ответил он.

Что за человек! Каждый раз делаешь для него больше, чем в твоих силах.

– Куда и когда я должен явиться?

– Дочь заедет за вами, – сказал он. – Через полчаса она будет у вас. Семейный пикник. Костюм для загородной прогулки. Приезжайте в таком виде, в каком вы есть.

– Хорошо, – согласился я. Ничего себе, в таком виде, какой есть. Небритый, в трусах и с пистолетом в руке. Никогда не сплю в пижаме. Она замедляет движения, когда вскакиваешь спросонок.

Костюм для загородной прогулки. Серо-коричневые хлопчатобумажные брюки и оливковая нейлоновая рубашка вполне подойдут, решил я. Когда раздался звонок в дверь, я держал руку, сжимавшую пистолет, в кармане брюк. Никогда не знаешь, что тебя ждет за дверью. Но, посмотрев в «глазок», убедился, что это всего лишь дочь Кибла, как мы и договаривались. Я открыл дверь.

– Мистер Хоукинс? – неуверенно произнесла она, переводя взгляд с меня на тусклую медную табличку, прикрепленную шестью винтами к темной дубовой двери.

– Совершенно верно, – улыбнулся я. – Входите.

Она прошла, а я закрыл дверь, с интересом отметив, что, поднявшись на четвертый этаж, девушка совсем не запыхалась, как большинство моих визитеров. Я специально жил так высоко.

– Я как раз допиваю кофе. Вы не хотите? – предложил я.

– Спасибо, вы очень любезны, но папа просил не тратить времени, он хочет быть на реке пораньше.

Дочь Кибла очень походила на свой портрет, стоявший на столе отца в офисе. Еще не женщина, все еще школьница. Короткие густые темные волосы, наблюдательные карие глаза, довольно кругленькая, но стройная, уверенная в себе недотрога, несколько смущенная тем, что попала утром в квартиру незнакомого мужчины.

Она оглядела гостиную, которую ни она, ни я и ни один человек в мире не назвал бы уютным гнездышком. Мебель, расставленная хозяином, побывала раньше во многих домах, а я не сделал ни малейшей попытки обновить ее. Мой единственный вклад в обстановку состоял из двух рядов полок с книгами и огромного сундука, привезенного с прежней квартиры. Я так и не удосужился распаковать его. Отдернутая занавеска открывала вид на кухню в нише. Даже мимолетный взгляд на буфет, холодильник, раковину и плиту не оставлял сомнений в их возрасте.