Дьявольский вальс

— Конечно, — ответил я. — Не хочу, чтобы девочка связывала меня с какими-то ограничениями.

Синди отпустила дочку, Кэсси сползла на пол и залезла под стол.

— Мы немного порисовали, пока ждали вас, — сказала Синди. — Мне кажется, что ей это уже порядком надоело.

Она наклонилась и заглянула под стол.

— Ты устала рисовать, Кэсс? Хочешь что-нибудь еще?

Кэсси не обращала на мать никакого внимания и выщипывала ковер.

— Мне очень жаль, доктор, что так все получилось, — вздохнула Синди. — Я… это просто… Я действительно все испортила, да? Я на самом деле все испортила. Не знаю, что нашло на меня.

— Иногда эмоции накапливаются, — проговорил я, перекладывая коробку инсуджекта из одной руки в другую. Я специально держал ее перед глазами женщины и высматривал какие-либо признаки беспокойства.

— Да, но тем не менее я испортила отношения между вами и Кэсси.

— Может быть, нам обоим важнее просто поговорить, как вы считаете?

— Конечно, — согласилась она, дотрагиваясь до своей косы и бросая взгляд под стол. — Мне, безусловно, нужна некоторая помощь, я согласна. Как насчет того, чтобы вылезти оттуда, мисс Кэсси?

Никакого ответа.

— Мог бы я попросить вас налить мне еще немного охлажденного чая? — спросил я.

— О, конечно, конечно. Кэсс, мы с доктором Делавэром уходим на кухню.

Мы направились к двери детской. Как только мы дошли до порога, Кэсси выползла из-под стола, кое-как встала на ноги и, протянув ручки, подбежала к Синди. Синди подняла ее и понесла с собой, держа девочку на одном бедре. Я последовал за ними, неся в руках белую коробочку.

Все еще поддерживая дочку одной рукой, Синди другой открыла дверцу холодильника и потянулась за кувшином. Но не успела она его вынуть, как Кэсси сползла ниже, и Синди пришлось взять девочку обеими руками.

— Занимайтесь малышкой, — предложил я, кладя коробку на кухонный стол и беря из рук Синди кувшин.

— Дайте я хоть достану для вас стакан.

Она прошла к открытым полкам на другой стороне комнаты.

Как только она повернулась спиной, я, как маньяк, быстро осмотрел холодильник. Единственное, что хоть как-то можно было отнести к медицине, — упаковка не содержащего холестерин маргарина. Масло лежало в отделении для масла, в отделении с надписью «СЫР» оказался нарезанный ломтиками американский чеддер.

Взяв кувшин, я закрыл дверцу. Синди ставила стакан на сервировочную салфетку. Я налил полстакана и выпил. Мое горло горело. Чай казался еще более сладким, чем раньше, — почти до тошноты. Или, может быть, мне так казалось, оттого что я только и думал, что о сахаре.

Кэсси наблюдала за мной с детской пронзительной подозрительностью. От моей улыбки она только нахмурилась. Раздумывая, может ли доверие быть когда-либо восстановлено, я поставил стакан на стол.

— Могу ли я предложить вам еще что-нибудь? — поинтересовалась Синди.

— Нет, благодарю. Я лучше пойду. Вот. — Я протянул ей коробку инсуджекта.

— О, она мне не нужна, — ответила женщина. — Вдруг в больнице кто-нибудь сможет этим воспользоваться. Они очень дорогие, именно поэтому доктор Ральф обычно отдавал нам образцы.

Нам.

— Очень мило с вашей стороны. — Я взял коробку.

— Да, — сказала она. — Мы точно не можем воспользоваться ими. — Она покачала головой. — Как странно, что вы нашли их… они навевают мне воспоминания.

Уголки рта поползли вниз. Кэсси увидела это, проговорила:

— Ax! — и завертелась.

Синди сменила недовольную гримасу на широкую улыбку.

— Привет, моя милая.

Кэсси ткнула пальчиками в рот матери. Синди поцеловала детскую ручонку.

— Да, мама любит тебя. Давай теперь проводим доктора Делавэра.

* * *

Когда мы вышли в холл, я задержался, чтобы посмотреть на фотографии, и обнаружил, что здесь нет ни одного снимка родителей Чипа. Мой взгляд вновь задержался на портрете Синди и ее тети.

— В тот день мы гуляли, — мягко пояснила женщина. — Вдоль дока. Тетя много гуляла. Из-за диабета. Нагрузка помогала ей сдерживать его.

— Ей это удавалось?

— О да. И не из-за него… не это унесло ее жизнь. С ней случился удар. Она в самом деле очень серьезно относилась к болезни, была осторожна в отношении всего, что отправлялось ей в рот. Когда я жила с ней, мне не разрешалось никаких сладостей или спиртного. Поэтому у меня так и не развился вкус к ним, и у нас в доме обычно ни того, ни другого много не бывает. — Она поцеловала Кэсси в щечку. — Я думаю, если Кэсс не попробует их теперь, то, может быть, позже они не будут ей нужны.

Я отвернулся от фотографии.

— Мы делаем все, что возможно, чтобы она была здорова, — проговорила Синди. — Если нет здоровья, то нет… ничего. Так ведь? Разговоры об этом мы слышим с детства, но только много позже начинаем понимать значение подобных слов.

Ее глаза были полны страдания.

Кэсси завертелась и забормотала что-то нечленораздельное.

— Совершенно с вами согласен, — заявил я. — Как вы смотрите на то, чтобы завтра опять встретиться?

— Конечно.

— Какое время подойдет?

— С ней или без нее?

— Без нее, если это возможно.