Дьявольский вальс

— Могут лишить в любую минуту. — Широкая улыбка. — Год назад папа купил землю по дешевке. Отдал сыну из расчета, что тот разбогатеет самостоятельно. Он даже сообщил ему, когда наступил этот подходящий момент. Но Чип не прислушался к советам отца. — Улыбка расплылась в оскал выигравшего в лотерею. — И это не в первый раз. Когда младший учился в Йеле, он попытался организовать свое собственное дело. Папа финансировал его, дал сто тысяч или около того. Все равно что спустил в канализацию — мало того, что сам план был идиотским, младший потерял всякий интерес к делу. Это его стиль. У него проблема с окончанием начатого дела. Несколькими годами позднее, во время учебы в аспирантуре, он решил, что будет издателем — начнет издавать журнал по социологии для непрофессиональной публики. Еще четверть миллиона папиных долларов. Были и другие попытки — все в том же духе. По моим подсчетам, на ветер вышвырнуто около миллиона, не считая эту землю. Конечно, по папиным стандартам это немного, но вы понимаете, что даже недалекий человек смог бы сделать что-то конструктивное с авансом таких размеров, так ведь? Но не Джонс-третий! Он слишком творческая натура.

— А что произошло с этой землей? — поинтересовался я.

— Ничего, но сейчас на рынке период спада, и цены на владения резко снизились. Вместо того чтобы продать землю и тем самым уменьшить потери, младший решил заняться строительным бизнесом. Папочка знал, что это глупо, и отказался финансировать сына, тогда тот пошел в банк и взял заем, используя в качестве обеспечения имя отца. Младший, как обычно, потерял интерес, субподрядчики поняли, что им попалась хорошая добыча, и взялись за дело. Все, что там построено, никуда не годно.

— Шесть фаз, — проговорил я, вспомнив стенд перед въездом. — Выполнено не так уж много.

— Может быть, половина первой фазы. План был рассчитан на целый город. Свой собственный Левиттаун[60] для Джонса-младшего. — Хененгард рассмеялся. — Вам бы следовало видеть предложение, которое он составил и прислал папочке. Как курсовая работа — иллюзия величия. Разумеется, банк, прежде чем приняться за дело, обратится к отцу. И папа, возможно, просто поделится, потому что он любит сына, рассказывает всем, кто готов слушать, какой умный у него мальчик, — это еще одна шутка. Младший менял свою специализацию в колледже бессчетное количество раз. Но получил диплом доктора философии. Старая история. Скука.

— Но он остался верен одному — преподаванию, — заметил я. — И, кажется, в этом преуспевает — он получал поощрения.

Хененгард покачал головой и даже позволил себе высунуть язык из своего маленького ротика.

— Ага. Формальные организации. Техника менеджмента Новой Эры. Мы говорим о марксистской теории и рок-н-ролле. Он эстрадный артист. У меня есть записи его лекций: что он в основном делает, так это угождает студентам. Изобилие антикапиталистической риторики, зло корпоративной коррупции. Не нужно быть Фрейдом, чтобы понять, что к чему. Ему нравится тыкать это в лицо старику — даже жена является частью его программы, разве не так?

— Каким образом?

— Ну же, доктор. Майло рассказал мне, что вы узнали о ее военной карьере. Эта женщина — потаскушка. Неудачница из низов. Все это в добавление к тому, что она делает с ребенком. Она и близко не могла стоять к той партии, которую старик хотел бы для сына.

Хененгард усмехнулся. Опять стал пунцовым и страшно вспотел. Почти взлетел со своего кресла от ярости и удовлетворения. Его ненависть была ощутима, ядовита. Стефани почувствовала это, в ее глазах было заметно глубокое волнение.

— А как насчет матери Чипа? — поинтересовался я. — Как она умерла?

Он пожал плечами:

— Самоубийство. Снотворные таблетки. Вся семья ненормальная. Хотя не могу сказать, что осуждаю ее. Не могу представить, чтобы жизнь с Чаком была полна святости. Известно, что он любил порезвиться, ему нравится, чтобы была целая компания из трех или четырех молодых грудастых блондинок с умственными способностями, близкими к нулю.

— Вам бы хотелось прибрать всю семейку, так ведь?

— Я не выношу их, — быстро проговорил Хененгард. Он встал, сделал несколько шагов, повернулся к нам спиной и потянулся. — Итак, — продолжал он, — давайте ориентироваться на завтра. Вы вытаскиваете их из дома, мы влезаем в него и разыгрываем Капитана Видео.

— Великолепно, Билл, — сказала Стефани.

Ее пейджер запищал. Она сняла аппарат с пояса и посмотрела на цифры.

— Где у тебя телефон, Алекс?

Я провел ее в кухню и крутился рядом, пока она набирала номер.