Дьявольский вальс

— Зачем? В дураках оказалась я. Потому что поверила. Хотите знать, в каких дураках? После… после Реджи… после того как Реджи… после того как его не стало — год спустя, я обратилась к другому типу. Одному из вас. Потому что мой инспектор посчитала, что мне нужно это сделать, — конечно, не за ее счет. Не из-за того, что я плохо справлялась с обязанностями, я справлялась. Но плохо спала, плохо ела и не находила интереса ни в чем. Как будто вообще не жила. Поэтому она и дала мне направление. Я подумала, вдруг женщина может лучше судить о характере… Этот шутник был из Беверли-Хиллз. Сто двадцать долларов за час. Инфляция, конечно. Хотя качество работы не улучшилось. Но тем не менее я вначале подумала, что этот знает свое дело намного лучше. Спокойный. Вежливый. Настоящий джентльмен. И казалось, что он понимает меня. Я чувствовала… разговор с ним шел мне на пользу. Но так было вначале. Я ощутила, что снова могу работать. А потом… — Она замолчала, просто захлопнула рот. Перевела взгляд с меня на стены, на пол, на носовой платок, который держала в руках. И уставилась на намокшую ткань с удивлением и отвращением. Уронила его на колени, будто он был покрыт вшами.

— Не обращайте внимания, — наконец проговорила она. — Все это давно прошло.

Я согласно кивнул.

Вики бросила мне носовой платок, я поймал его.

— Боб-бейсболист, — словно по привычке вырвалось у нее. Она засмеялась и умолкла.

Я положил платок на стол:

— Боб-бейсболист?

— Мы когда-то так говорили, — объяснила Вики, словно в чем-то оправдываясь. — Джимми, я и Реджи. Когда Реджи был маленьким. Когда кто-нибудь ловко ловил что-то, его называли Боб-бейсболист. Смешно.

— У нас говорили: пойдешь ко мне в команду.

— Да, я слышала это выражение.

Мы сидели молча, смирившись друг с другом, как боксеры в тринадцатом раунде.

— Вот и все, — закончила Вики. — Все мои секреты. Счастливы?

Зазвонил телефон. Я поднял трубку.

— Доктора Делавэра, пожалуйста, — проговорила оператор.

— Слушаю.

— Вас вызывает доктор Стерджис. Он разыскивает вас уже десять минут.

Вики поднялась с кресла.

Я сделал ей знак подождать.

— Скажите ему, что я сам перезвоню.

Я повесил трубку. Вики осталась стоять.

— Этот второй психолог, — начал я. — Он что, позволил себе плохо с вами обойтись?

— Плохо обойтись? — Казалось, эти слова вызвали у нее изумление. — Это наподобие «жестокого обращения с детьми»?

— Практически это одно и то же, не так ли? Нарушение доверия.

— Ничего себе, нарушение доверия. Не лучше ли сказать, что он разнес доверие в клочья. Но ничего. Теперь я ученая — это сделало меня сильнее. Теперь я осторожна.

— Вы и на него не подали жалобу?

— Нет. Я же сказала, что я глупая.

— Я…

— О да, — продолжала она, — только этого мне недоставало. Его слово против моего — кому бы поверили? Он нанял бы адвокатов, и те копались бы в моей жизни и раскопали все, что в ней было, — Реджи. Вероятно, нашли бы экспертов, которые доказали бы, что я лгунья и никуда не годная мать… — вновь заплакала она. — Я хотела, чтобы мой мальчик спал спокойно, понимаете? Хотя… — Она вскинула руки и соединила ладони.

— Хотя что, Вики?

— Хотя он никогда не давал мне покоя. — Ее голос поднялся еще выше, дрожа на грани истерики. — До самого конца он во всем обвинял меня. Так и не отделался от мыслей, которые вложил ему в голову тот первый мошенник. Это я всегда была плохой. Это я никогда не любила его. Я понуждала его не учиться, не выполнять домашних заданий. Я не заставляла его посещать школу, потому что мне было на это наплевать. Из-за меня он бросил школу и начал… спутался с теми, кто оказывал вредное влияние и… Я была виновата на все сто, нет, на сто пять процентов.

Она рассмеялась так, что у меня по шее пробежала нервная дрожь.

— Желаете услышать кое-что конфиденциальное? Вы, психологи, любите слушать об этом. Именно от Реджи я получила книгу о той суке из Нью-Джерси. Это был его подарок ко Дню матери, понятно? В маленькой коробочке с лентами и словом «Маме» на обертке, написанным печатными буквами, потому что он не умел писать прописью — так и не научился, но даже эти печатные буквы были кривыми, как у первоклассника. Он давным-давно ничего мне не дарил, с тех пор как перестал приносить домой свои школьные поделки. Но вот передо мной лежал маленький подарочный пакет, а внутри — небольшая, уже не новая книга в бумажном переплете. Книга об убитых младенцах. Меня чуть не вырвало, но я все равно прочитала ее. Старалась найти что-то между строк. То, что Реджи пытался высказать мне, чего я не понимала. Но в ней ничего не было. Одно сплошное отвращение. Эта женщина была чудовищем. Не настоящей медсестрой. Но я поняла одно, одно я вложила себе в голову без всяких экспертов — то, что эта женщина не имеет никакого отношения ко мне. Мы с ней даже живем на разных планетах. Я лечу детей. У меня это хорошо получается. И я никогда не нанесу им вреда, понятно? Никогда. И я собираюсь помогать им до конца жизни.

18

— Теперь я могу идти? — спросила Вики. — Мне бы хотелось умыться.

Не зная, что придумать, чтобы задержать ее, я ответил:

— Да, конечно.