Дьявольское биополе

— В связи с кляузами на меня.

Темный костюм с чуть заметным блеском, который мог бы сойти и за сияние. Черный и тяжелый, со слабым фиолетовым отливом галстук казался сделанным из полированного камня. Белая рубашка наверняка похрустывает. Из-под твердого ослепительного манжета выглядывали японские часы. Перстень с крупным фиолетовым камнем. Неужели галстук подобран в тон этого камня? Не снабженец с завода «Химик», а маэстро.

— Ну что же, Мирон Яковлевич, рассказывайте про эти, как вы их зовете, кляузы.

— Разрешите сначала задать вопрос…

— Пожалуйста.

— Теперь следователи занимаются и гражданскими спорами?

— Разумеется, нет. Но сперва надо определить: гражданский спор или уголовное преступление?

Я уже не сомневался, что и гражданское, и уголовное право он знает не хуже меня.

— Сергей Георгиевич, тут нечего определять. Владимир Афанасьевич Мишанин пришел в клуб «Слияние» и обратился ко мне за психологической помощью. Я помог. Вышло так, что у меня на квартире он познакомился с моей сестрой. Это преступление?

— Мишанин утверждает, что знакомство было вами подстроено.

— Блистательная чушь! Неужели возможно предвидеть, что Мишанин воспылает страстью к моей сестре, ей понравится Мишанин и они вступят в брак?

— Ваша сестра обобрала Мишанина до нитки…

— Это их дела.

— Все-таки обобрала?

— Да, потрясла, но в рамках гражданского кодекса.

— По форме, а по сути?

— Про суть я вам скажу, и каждое мое слово Мишанин подтвердит. Он стоял перед ней на коленях, умоляя выйти замуж. Не суть? Она не хотела принимать машину в подарок, но Мишанин сказал, что если не возьмет, то эту машину он на ее глазах спустит под обрыв. Не суть? А как Мишанин плакал у меня дома и просил уговорить Веронику не разводиться с ним? Разве не суть, Сергей Георгиевич?

— Да, — согласился я, потому что люблю логичные ответы. — Но Мишанин заявил, что вы давили на его психику.

— Как?

— Взглядами, биоволнами и чем там еще…

— Сергей Георгиевич, я умею вторгаться в психику человека, но только при условии, что он сам того желает.

Разумеется, я не верил ему: и знакомство с сестрой подстроил, и все рассчитал, и бескостным характером Мишанина воспользовался, и внушил ему… Небось за тем самым белым хирургическим столом и в тех самых белых зубоврачебных креслах. Все так. Но следователь вникает лишь в такие нарушения морали, которые переросли в уголовное преступление.

— Теперь рассказывайте про фотографии с тенью.

— Видимо, Чарита Захаровна Лалаян вам уже рассказала. Но не все.

— Например?

— Некую малость. Как просила показать фотографию с тенью отцу и убедить его, что он не жилец и через неделю умрет.

— Зачем же? — спросил я, хорошо зная зачем.

— Дабы ускорить конец.

Верно, следователь разбирает только те нарушения морали, которые переросли в уголовное преступление… Но есть такие аморальные ходы, которые и не переросли, да хуже преступления. Допустим, Лалаян в ссоре избила бы отца — преступление. Покаялась бы, поплакала, осознала… Но она пальцем его не тронула — она молча желала немедленной смерти. И юридически не придерешься: не предъявишь же ей покушение на жизнь человека путем демонстрации ему фотографии с черной тенью…

Я посмотрел на Смиритского — он источал покой, силу и разумность.

Следователь руководствуется законом, но дышит нравственность. Защищает сирых и обиженных. А тут? Всеядный Вовик, хищная Чарита Захаровна и жуликоватый Смиритский. Клубок. Кого же от кого защищать?

— Мирон Яковлевич, а разве вы не знаете, что лечить без диплома запрещено?

— Во-первых, я окончил специальные курсы, приравненные к медицинским. Во-вторых, я не лечу, а облегчаю страдания. В-третьих, намерен открыть кооператив, для чего собираю документы.

— Будете облегчать страдания взглядом?

— В вашем вопросе слишком много иронии.

— Хорошо, станете облегчать страдания биополем?

— Думаю, врача бы вы так ехидно не спросили.

— Врач лечит по науке.

— Сергей Георгиевич, неужели вы не слышали про зоны Захарьина-Геда, про участки кожи, в которых отражается боль нездоровых органов? Неужели вы не знаете, что если эти зоны облучить биополем экстрасенса, то в органах наступает улучшение?

Разумеется, все это я знал хотя бы потому, что выписывал три научно-популярных журнала. Дошлые студенты кладут учебники под подушку, надеясь, что за ночь знания просочатся в голову. Годовые комплекты трех научно-популярных журналов лежали у моего письменного стола; я тепло поглядывал на кипы, радуясь, что они тут, под рукой, и кое-какие сведения, наверное, попадают в мое сознание наподобие невидимых вирусов. Впрочем, просматривать журналы я успевал.

— Итак, вы лечите биоэлектрическими потенциалами? — все-таки решил я оправдать деньги, затраченные на подписку журналов.

— Нет, я лечу биомагнетизмом.

— Это… как?

— Биолектрические потенциалы в мозгу и мышцах образуют магнитное поле. Вот им я и воздействую.

— В чем же разница?

— Биопотенциалы с трудом проходят сквозь кости черепа и мышцы. А биомагнитное поле проникает свободно. Будущее за биомагнетизмом.

— Так, — сделал я вид, что все понял. — Ну а темные и белые тени на фотографиях тоже объясняются биомагнетизмом?