Диббук с Градоначальницкой

— Да, — кивнул Петренко. — Проверял, конечно. И вот это самый плохой момент во всей истории. Отпечатков пальцев этого парня в квартире Иванько действительно обнаружено не было. Вообще ни одного! А это абсолютно невозможно, если он ее убил. Ты же сам знаешь.

— Потому что это не он, — пожал плечами Сосновский. — Я ведь тебе с самого начала сказал.

— Тогда чего он собирался бежать?

— А ты бы не побежал, если б тебя обложили, как зверя, со всех сторон? — воскликнул Володя. — Он ведь не совсем конченый дурак, он понимал, что рано или поздно на него выйдут и припишут ему это убийство. Бегство — абсолютно нормальная реакция.

— Ну, как знать… — Петренко печально покачал головой и вздохнул: — Начальство давит со всех сторон. Требует закрывать дело скорей.

— А ты потяни. Ты же умеешь это делать, — вскинулся Сосновский.

— Сложно тянуть, когда арестован главный подозреваемый.

— который точно не убивал жертву, — в тон ему закончил фразу Володя.

— Ладно, — махнул рукой Петренко. — Ты теперь рассказывай.

— Для этого я и пришел. Только, боюсь, тебе эта история очень не понравится, — предупредил сразу Сосновский.

— Это уж мне решать, что понравится, а что нет, — нахмурился Петренко.

— Ну, сам напросился! — Володя улыбнулся. — Только потом не жалуйся. Тогда я начну с самого начала.

— Начинай, чего уж тут. — продолжал хмуриться Петренко, понимая, что такое вступление не означает для него ничего хорошего.

— Начало — это убийство в Чубаевке, — продолжил Сосновский.

— Подожди! — остановил его следователь. — Ты что, хочешь сказать, что убийство в Чубаевке связано с убийством девицы легкого поведения на Молдаванке?

— Именно, — кивнул Володя.

— Но это невозможно! — воскликнул Петренко. — Старик был задушен. Там не было ничего общего, ни одной детали!

Убийство, о котором говорил Володя Сосновский, произошло недели две назад. Случилось все на хуторе Чубаевка, в доме, где сдавались внаем комнаты, это было нечто вроде постоялого двора.

В одной из комнат на втором этаже был найден труп старика, который приехал и поселился накануне, поздним вечером. Он был задушен — но не голыми руками, а шарфом или пеньковой веревкой, которую, судя по следам, в несколько слоев обмотали вокруг шеи. Однако ни веревки, ни шарфа, ни какого- нибудь подходящего куска ткани, с помощью которого можно было совершить убийство, на месте преступления не нашли.

Комната, в которой остановился старик, была перерыта вверх дном, словно в ней или происходила жестокая борьба, или что-то тщательно искали, что, в общем, было больше похоже на правду…

По словам хозяйки этой самодельной гостиницы, личные вещи старика исчезли. Он приехал с саквояжем и с каким-то холщовым свертком, который все время держал в руках, прижимая к груди. Ничего подобного в комнате найдено не было.

Не было и документов старика. Хозяйка показала, что о приезде постояльца ее заранее предупредил местный житель, периодически становившийся проводником к контрабандистам: он сводил с ними тех, кто тайно хотел покинуть город. Это были люди из криминала, как правило, способные платить за такие услуги немалые деньги. По словам проводника, было похоже, что старик тоже собирался бежать. Но куда и зачем?

Следствие принялось устанавливать личность убитого. Вскоре в милицию обратился секретарь раввина центральной синагоги, которая находилась в Водяной Балке. Он подал заявление об исчезновении сотрудника библиотеки при синагоге. Приметы исчезнувшего сотрудника полностью совпадали с приметами убитого.

Раввин приехал и опознал труп. Убитого звали Аарон Нудельман, он работал при синагоге, занимался редкими рукописями и книгами. Когда-то преподавал в гимназии историю и латынь. Но работать в советскую школу не пошел, так как, по его словам, история там была совершенно другая, а латынь не преподавалась, поэтому он устроился работать при синагоге.

Нудельман был одинок. Жил на Молдаванке в ужасной хибаре на Виноградной, под самым склоном, спускающимся к синагоге. Родственников у него не было — большинство членов его когда-то большой семьи были убиты во время еврейского погрома, который был устроен атаманом Григорьевым, как только его банды вошли в Одессу. Сам старик уцелел лишь потому, что его спрятали соседи.

Жена его умерла много лет назад, еще до погрома. Он остался с сыном Наумом. Но тот был убит уже взрослым — вечером возвращался с работы домой, на Виноградную, и в районе Балковской ямы на него напали бандиты, пырнули ножом. От полученных ран Наум скончался на месте. Убийцу так и не нашли, да, впрочем, и не искали.

Позже Аарон узнал, что в кошельке сына, который бандиты так и не забрали, было лишь несколько мелких монет, да еще старенькие наручные часы, которые не представляли никакой ценности…

Так что после смерти сына Аарон Нудельман жил в полном одиночестве и сторонился людей. Все время проводил в библиотеке при синагоге, занимался только своими редкими книгами и старыми рукописями, перебирая их и сортируя по алфавиту. Собственно, это было все, что выяснили о старике.