Дичь для товарищей по охоте

— Это, любезнейший Савва Тимофеевич, — натянуто улыбнулся Красин, — конспирацией называется. А принципы конспирации одинаковы, что в воровском мире, что у революционеров-подпольщиков.

— Подпольщики, понимаю, это те, которые под полом сидят? Как мыши? — с деланным простодушием рассмеялся Савва.

— До поры… как мыши, — улыбнулся Красин, в глазах которого Савва с удивлением заметил неожиданную жесткость. — А время придет — вылезем и до сыра своего доберемся!

— А не боитесь сыра в мышеловке? Ну, как прихлопнет вас? — в голосе Саввы послышалась легкая ирония.

— Не боимся. Когда дело до сыра дойдет, мы сами прихлопнем тех, кто мышеловки ставить горазд, — весело сказал Красин и шлепнул ладонью себя по колену. — К слову, позвольте спросить, любезнейший Савва Тимофеевич, вы-то нам зачем помогаете, ежели столь иронично отзываться изволите о нашем деле?

— Это только меня касаемо, — нахмурился Морозов. — Я в свою душу визитов не допускаю и в чужие лезть не люблю. Вижу, что время перемен ищет. Вот и присматриваюсь, размышляю, принюхиваюсь. А до всего нового, сами знаете, я завсегда большое любопытство имел. Но пока сам не разберусь, что к чему — к делу серьезно не приступаю.

— И как, в нашем деле разбираетесь потихоньку? — спросил Красин, заметив Андрееву, которая, показавшись в дверном проеме, остановилась, прислушиваясь к разговору.

— В силу своего умишки, — прищурился тот.

— И, к примеру? — с любопытством спросил Красин.

— К примеру? — Савва запыхтел папиросой. — Не одобряю вашу полемику с эсерами. Статья Плеханова, под названием, если память мне не изменяет, «Ортодоксальное буквоедство», определенно не понравилась.

— И что же вы, в таком случае, считаете главной задачей момента? — поинтересовался Красин, переглянувшись с Андреевой, которая ответила легкой улыбкой.

— Никак не организацию демонстраций. Почва к этому не готова. Главное, пропаганда при помощи газет и брошюр. Вот с этим я вам и помогаю.

— Насчет готовности почвы и у нас споры идут, — поморщился Красин. — Хотя, я так считаю, надо ввязаться, а там видно будет.

Морозов с сомнением покачал головой.

— Что же касается пропаганды, — продолжил Красин, — как раз об этом я и хотел с вами, Савва Тимофеевич, переговорить. Сейчас как нельзя остро встает вопрос о необходимости регулярной подготовки профессиональных революционеров-пропагадистов. Поэтому в финансировании нужна некая системность. И поэтому мы просили бы вас увеличить ежемесячный гарантированный взнос до трех тысяч.

Морозов затушил папиросу и отодвинул от себя пепельницу.

— Две даю каждый месяц, как и обещал Марии Федоровне, — сухо сказал он. Больше не могу. Деньги не печатаю. Если что смогу сверх — дам. Не обессудьте.

Красин поднял глаза на Андрееву, которая едва заметно кивнула.

— А нельзя ли немного денег вперед получить? — осторожно поинтересовался он. — За несколько месяцев.

— За двенадцать, конечно? — усмехнулся Савва.

— За пять, — заметив приподнятую растопыренную ладонь Андреевой, сказал Красин, изобразив смущение на лице. — Как, Савва Тимофеевич?

— Ох, ну и ловкий у вас «министр финансов», Мария Федоровна! — не оборачиваясь к Андреевой, воскликнул Савва. — Только палец дай — всю пятерню отхватит!

Мария Федоровна, удивленно округлив глаза, поспешно спрятала руку за спину.

— Насчет просьбы вашей, господин главный инженер, посчитать я должен. Утром ответ дам.

— Ну, как? Сладился разговор? — Андреева, наконец, подошла к столу, но прежде чем Красин успел открыть рот, чтобы ответить, взяла яблоко и протянула Леониду Борисовичу, который принялся задумчиво вертеть его в руках, старательно разглядывая тонкие прожилки на зеленом атласе кожуры. — Савва Тимофеевич, я вас предупредить хочу, сейчас у меня человек был, Кржижановский, который сказал, что в «Искре» скоро поместят материал, где вас, снова как можно злее и ядовитее, должны обругать. Это — для отвода глаз. Я надеюсь, вы понимаете. Просили предупредить, чтобы не вышло обиды, — голосом ангела, уставшего от мирской суеты, сообщила она и села к столу. [25]

— Хорошо, что хоть в этот раз предупредили! — хмыкнул Савва. — А то я уже господину Красину жаловаться собирался, — что ж такое..?

Новоиспеченный главный инженер, начавший было срезать ножом кожуру с яблока, вскинул голову.

— …можно сказать, на мои деньги газету издаете, так нет, чтобы хвалить, какой Морозов распрекрасный капиталист, пишете о скученности семей у меня в казармах, критикуете за «общество трезвости», за запрещение собираться группами и читать вслух, а последний раз — додумались, право! — о лишении рабочих кипятка для чая! — Савва развел руками. — И впрямь, разве ж на всех кипятка напасешься? Кипяток сберегать надо, чтобы сверхприбыль получить! Ату его, кровопийцу-живоглота, ату! Веселый вы народ, право!

Красин, спокойно отрезал дольку яблока и положил в рот.

Дверь приоткрылась и в комнату снова заглянула прислуга.

— Мария Федоровна, вы просили сказать, когда господин Желябужский вернется. Так он вернулся.

Андреева нахмурилась и поднялась с места. Красин последовал ее примеру.