Диего Марадона. Автобиография

Мы знали все. «Ацтека» стал нашим домом, хоть в этот день он и не принял нас так дружелюбно, как раньше. Тогда я подумал: «Наплевали на латиноамериканцев?» – потому что мне показалось неуместным, что болельщики кричали за немцев, за европейскую команду. Одно дело, если бы они болели за корейцев, но за немцев?! Ну не знаю, я не понимаю, не понимаю… но, возможно, это нам и помогло. Мы не боялись, что в нас не верят, что не думают, что мы лучшие, потому что знали, что мы были самыми сильными.

Ребята, мы сделали многое, но это все будет не важно, если мы сейчас не выиграем. Второго места не существует.

Поэтому перед выходом я сказал то, что было у меня на душе: «Ребята, мы сделали многое, но это все будет не важно, если мы сейчас не выиграем. Второго места не существует. Давайте играть за все, ребята. В первую очередь ради наших друзей, которые нас поддерживали, верили в нас, как никто, и как мы страдали словно. И подумаем о тех, кто желает нам зла… давайте, а? Игра-ааа-аем, черт возьми!»

На стадион «Ацтека» пришло 115 000 человек. 115 000!! И мы прибыли туда, непобедимые, несмотря на все прогнозы. Пять невероятных побед и только одна ничья. Никогда нам не приходилось играть дополнительное время, никогда. За 90 минут мы ликвидировали всех по очереди. Корейцев, итальянцев, болгар, уругвайцев, англичан, бельгийцев… Это большая победа, мы выигрывали историю. Итальянцев, классику Европы, почти обыграли. Уругвай, классика Рио-де-ла-Плата, обыграли. Англия, классика всех времен, да еще и после войны на Фолклендских островах. Осталось только встретиться с Бразилией. Но нет, бразильцы вышли из игры после матча с французами усилиями Платини и проиграли им пенальти. Зико, который, конечно же, хотел бороться со мной за корону, не смог хорошо проявить себя в чемпионате; его физическая форма оставляла желать лучшего, и это было заметно. Сократес и Жуниор продержались немного дольше, но это уже не была та же команда Теле Сантаны, как четыре года назад.

И Франция в полуфинале проиграла Германии. Проиграла, так как Платини не появился в нужный момент, потому что следил за Рольфом. Я всегда говорю: обыграть немцев можно, только ударив их раз десять, ведь тебя толкает Бригель, отнимает мяч Магат, обыгрывает Маттеус и забивает кто-то еще, например Бреме или Фоллер, как это было в матче с Францией.

И вот мы снова играли с немцами. И заметьте, у них имелся огромный опыт. Они вышли в финал в Испании 1982 года, с ними был Беккенбауэр, который знал все об игре. И против них играли мы, группа разбойников. Повстанцев, разъяренных из-за критики, но довольных своей непокорностью. Из 22 игроков только пятеро участвовали в чемпионатах мира и один смотрел с трибун – Кайзер. Остальные: Нери, Баск, Вальдано и я, мы и были всегда в основном составе.

В четвертый раз после матча с англичанами мы повторили ту же схему. Там уже можно было говорить о свободном защитнике, крайних защитниках… Но мы не начали играть в этих позициях, нет. Все помнят схему финальной игры. Как ее можно забыть?

Нери на воротах, Тата – свободный защитник, Кучу и Руджери – крайние защитники, Гринго – на правом фланге, Баск – на левом, Чечо – в центре поля, немного позади, Негро – справа в центре, Бурру – слева в центре, Хорхе – впереди, и я – где захочу.

Немцы – с Шумахером на воротах. Бреме, который через четыре года забил нам гол с помощью Кодесаля. Фёрстер и Якобс – в центре, сумасшедший Бригель – слева, по центру – Бертольд, Маттеус, Эдер и Магат, который должен был контролировать мяч, и впереди – Аллофс и Румменигге.

Вопреки всему

Мы шли по дороге, которая ведет из раздевалок к полю, позади ворот, и казалось, что это наш родной дом. Я возглавлял наш строй, а Бурду шел последним. Мы всегда выходили в таком порядке. Всегда. Раньше мы разыгрывали весь этот цирк с Тата Брауном, который играл с нами против Болгарии, будто уже век назад. Немцы, как всегда серьезные, смотрели на нас словно на сумасшедших. Но никаких эмоций не проявляли. Я сказал Тата: «Старик, эти ничего не боятся».

Брауна я поймал еще в раздевалке и начал говорить с ним серьезно: «Тата, ты лучший защитник в мире, понимаешь? Лучший в мире… Тебя не выдвинули основным игроком в «Депортиво Испаньол», но тут нет никого лучше тебя, никого. Ты порвешь немцев, понимаешь?» И я поцеловал его в лоб. А потом, в шутку, спросил: «Но, сукин ты сын, кто стрижет тебе волосы?»

Когда мы собрались в центре поля, чтобы петь гимны, мы уже были очень сосредоточены. Гимн, как всегда, сильно подействовал на меня, он проникает мне в душу, наполняет мою грудь. Я почувствовал, что лента капитана просто разорвется у меня на плече, и затягиваю ее потуже… И думаю обо всем, обо всем. О Вилье Фиорито. О месте, где я родился и где я сейчас. Похожие мысли приходят ко мне до сих пор, когда я слышу гимн.