Диего Марадона. Автобиография

Первым ко мне подошел Нери, и я передал кубок ему. Сторани, которого прислало правительство, похлопал меня по плечу; он собирался что-то сказать мне, но я не обратил внимания… Они хотели опустить нас, это было не их время праздновать. После Нери кубок перешел в объятия Тата, а потом и ко всем остальным… Единственное, чего мы хотели – спуститься с пьедестала и сделать круг почета. Как только я оказался на поле, меня подняли вверх. Это был тип, с которым я познакомился на чемпионате в Бразилии. Он просил подарить ему мои кроссовки. Я не хотел никому ничего дарить! Но тогда, в тот момент, я сидел сверху и управлял им, словно лошадью, толкая его ногами. Его звали Роберто Сехас, и он приехал в Мексику ради чемпионата. Он рассказал мне, что у него с друзьями не хватало билетов на матч: всего четыре штуки на семерых. Но аргентинцы смогли пройти везде. Всю игру они находились позади ворот, там, где Тата забил первый гол; но потом, когда игра закончилась, они прошли на поле. Роберто подождал, пока мы получим кубок, и пробрался со всеми, кто был приглашен на поле. Когда я вернулся туда с кубком в руках, я думал, что меня начнут подкидывать в воздух. Я увидел этого огромного парня и посмотрел на него, как бы говоря, что нужно поднять меня. Роберто посадил меня на плечи и поднял вверх. Он потерял парик! А я смог посмотреть на все сверху. Это было настоящее представление. Тут же я увидел Педро, моего соседа по комнате, с которым я больше всего общался, и я попросил поднести меня к нему. В результате получилась одна из лучших фотографий.

Меня охватило странное ощущение, потому что мне не хотелось никуда уходить оттуда, не хотелось покидать место, где я испытывал счастье, но в то же время меня тянуло домой, в Аргентину, отмечать победу со всеми.

При первой возможности мы отправились совершить круг почета по полю, где мы тренировались все эти дни. Спокойно, только наша команда.

Я не выпускал кубок, ни за что. Я обнимал его как ребенка до самой Америки. Там я передал его на секунду Грондоме, который попросил меня дать ему подержать кубок. Получив его назад, не знаю почему, но я почувствовал, что он уже другой, будто мне его подменили. Он уже не ощущался так же. Кубок, который я получил на стадионе, невозможно было поднять одной рукой. Рука дрожала, он был очень тяжелый. Я смотрел на него и не мог поверить. Я вертел его, да, вертел, чтобы убедиться, что все это не сон.

Пусть уходят и не возвращаются

Мы приехали на базу так быстро, что даже забыли о Билардо. Никто специально не собрал чемоданы. И вот наша команда уже возвращалась в Буэнос-Айрес. Но предварительно мы сделали то, что пообещали друг другу – круг почета по полю, где проходили тренировки. Только мы одни… Наша команда приехала в Мексику 5 мая, а тогда уже было 29 июня. Мы нуждались в своем личном празднике, и наш круг почета стал самым красивым в моей жизни. А затем мы выпили все, что не могли выпить за эти месяцы. Я обещал, что если мы выиграем Кубок, то мы выпьем бутылку «Чивас Регал». Так мы и сделали. Билардо, Мадеро, Паскулли, Тито Бенрос напились. Мы пили в моей комнате, где мы жили с Педро.

Невероятно, но в эту же ночь мы улетели в Буэнос-Айрес.

Мы выехали в одиннадцать ночи, и я до сих помню, как командир экипажа объявил: «Это большая честь возвращаться домой с победителями чемпионата мира!» Победители Кубка мира! То есть мы. Мы летели Аэролиниями с обыкновенными пассажирами в экономическом классе. В первом классе летели менеджеры команды. Все игроки в экономическом. Мы с Руджери сидели сзади и открыли еще одну бутылки виски. Мы постоянно пели и кричали «пьем за всех, мать вашу», а когда мы выпили за первый класс, где был радикал Сторани, то спели Марш перонистов. Всем полицейским мы кричали: «Эти дураки не хотят кричать, эти дураки не хотят кричать, эти дураки не хотят кричать, исчезните и не возвращайтесь». Они думали, что это глупость. Но сейчас эта песня стоила бы миллионы.

В какой-то момент мои силы иссякли. С медалью на шее и обнимая кубок, я уснул. Кажется, я не спал больше 24 часов, которые включали волнения перед игрой, саму игру и последующий перелет.

Когда я проснулся, мы уже подлетали к Эсейса. А оттуда мы отправились сразу на Пласа-де-Майо отмечать вместе с соотечественниками, как и подобает команде.

На балконе я почувствовал себя Хуаном Доминго Пероном

Выйдя на балкон Каса Росада с кубком в руках, я почувствовал себя Хуаном Доминго Пероном, который говорит с народом. Я всегда был перонистом и умру перонистом по завещанию моей старушки и Эвиты. Так как мы шовинисты, мы говорили Перон, Перон, но Эвита была гениальна. Женщины делают гениальные вещи, как, например, Кристина Киршнер. За это я ее уважаю.