Диета 80/10/10. С наслаждением проедая свой путь к идеальному здоровью, оптимальному весу и неисчерпаемой жизненной энергии

Поскольку я всё равно находился в больнице (как того и хотели американские врачи) и думал, что терять мне нечего, я согласился рискнуть быть разоблачённым и позволил канадскому телевидению снять обо мне сюжет. Несомненно, именно это событие привело к тому, что меня в итоге обнаружили, и вот, спустя девять месяцев после побега, семья узнала, где я нахожусь.

Когда родители приехали меня навестить, я сказал матери, что я теперь не фруктоед, а сыроед. С лёгким напором с её стороны я полностью оставил идею фрукторианства, добавив к питанию некоторые крестоцветные овощи и корнеплоды (поедание корнеплодов требует умерщвления растения). В новом статусе сыроеда я старался доказать окружающим, что был гибким в своих пищевых привычках. В это время я подписался под все сыроедные «-измы», без разбору поедая всё, что можно было назвать «сырым».

Паста из семян конопли… Тахини… Какао… Вопрос «А оно сырое?» стал главным определяющим фактором. Пока всё шло в соответствии с книгами по сыроедению, которые я читал. Однако мама уговаривала меня есть суши, сырые яйца и сырые молочные продукты, отвергаемые многими сыроедами.

Хотя в теории я соглашался их есть, это, скорее, было удачной уловкой с моей стороны. Сырой молочной продукции здесь было не достать, и больница не разрешала сырые яйца (а также сырое молоко). Мама достала мне немного лосося холодного копчения, но я с радостью отказался от него под тем предлогом, что он содержит поваренную соль. Однако, несмотря на отвращение к животной пище, по возвращении домой я включил в питание немного свежего сырого яичного желтка, поскольку некоторые сыроедные авторы одобряли его, и в моём собственном сознании он был менее табуированным, компромиссным продуктом.

Несмотря на быструю прибавку в весе в канадской больнице (всего за пару месяцев я поправился до 57 кг и продолжал прибавлять) и полный отход от фрукторианства, эти бесцеремонные американские врачи забрали меня в Штаты, эвакуировав на сверхзвуковом самолёте скорой помощи (прилетевшем аж из Японии), где незаконно поместили меня в закрытую психиатрическую лецебницу и пытались принуждением и обманом склонить меня есть приготовленную больничную пищу!

Мама непреклонно твердила им то, что сказал ей эксперт по сыроедению, – что тела сыроедов с большим трудом переживают резкий переход обратно на стандартную диету. Поскольку у них более тонкая слизистая оболочка кишечника – преграда для аллергенов и токсинов, – им надо плавно вводить в рацион приготовленные продукты, начиная со слегка пропаренных овощей, а также избегать зерновых, содержащих глютен, или клейковину. К её словам не проявили никакого внимания!

Я мог бы заполнить много страниц описаниями ужасов, которые мне довелось пережить в этом изоляторе. Едва я попал туда, мне предложили поднос с курятиной, молоком, жирным рисом, консервированными зелёными бобами и шоколадным пирожным! Медсёстры увещевали меня, что мне надо съесть то, что находилось на подносе, или я буду вынужден пить «Эншур». При таком выборе перед двумя крайне отвратительными вариантами я запаниковал. Думая, что мои предыдущие попытки правильно питаться и бегство от больницы с её пищей оказались тщетными и окончательно провалились, я практически дошёл до нервного срыва.

Оказавшись под контролем службы CPS, без защиты родителей, я почувствовал себя крайне уязвимым. Но я не потерял рассудок и не уступил. Видя, насколько отличается эта американская больница от канадской, я понял, что должен быть непреклонен и стоять на своём. Наконец, после долгих убеждений, мне дали сырую пищу.

Как я смог отвертеться от приготовленной пищи и «Эншура»? Полагаю, дело в том, что мой вес на тот момент был не в таком уж плачевном состоянии, чтобы оправдать принудительное питание через катетер, и я проявлял готовность есть хотя бы тот скудный выбор сыроедных продуктов, что предлагала больница (в основном орехи и немного неспелых бананов, яблок и апельсинов).

К большому разочарованию моего лечащего психиатра, планировавшей заморить меня до полной покорности, судья распорядился позволить моим родителям приносить мне больший выбор продуктов по моему усмотрению. Наконец, психиатр поняла, что её планы взять меня под контроль и заставить есть приготовленную пищу оказались тщетны, и меня выписали со множеством условий и оговорок.

Добившись первой победы, я вскоре столкнулся с новой проблемой. Немного спустя после освобождения у меня измерили процент жира в теле, и он оказался 25 %!!! (Общепринятая «мудрость» считает здоровым уровень для мужчин в пределах 10–20 %; однако я позднее узнал от доктора Грэма, что по-настоящему здоровый уровень составляет менее 10 %, а в идеале 4–8% жира для спортивного мужчины.)

Тестировавшая меня дама была шокирована тем, что такой костлявый человек может быть одновременно таким жирным! Она сказала, что с возрастом меня ждёт повышенный риск сердечно-сосудистых заболеваний и многие другие проблемы со здоровьем. Было похоже, что моя стратегия набора сработала уж слишком эффективно!