Диета красоты. Система питания голливудских звезд

В поисках Кевина, ассистента режиссера, который должен был отвезти меня на площадку, где снимался последний фильм с участием Мэган – умопомрачительная комедия со звездами Frat Pack [1] в главных ролях, – я прочесала всю парковку. Мы ехали, проносясь мимо шумных сценических площадок: слева от нас остались идеальные загородные дома Вистерии Лейн (улицы, где снимались «Отчаянные домохозяйки»), а где-то справа – площадка № 1, где Конан О’Брайен снимал свою короткометражную версию «Вечернего шоу». Мы с Кевином, казалось, неслись на скорости не менее 160 километров в час (хотя на самом деле скорость была не больше 25, ведь ехали мы на гольф-мобиле). Наконец мы резко останавливаемся перед трейлером Мэган, и другой ассистент проводит меня внутрь.

Мэган, как и большинство голливудских звезд в возрасте 30 лет, сногсшибательно красива. Она великолепна в своей природной красоте. И вот, забравшись в трейлер, я вижу, как она сидит на корточках перед маленьким увеличительным зеркалом, орудуя над своим лицом двумя ватными палочками и медицинским спиртом.

– Доктор Ву! – выкрикивает она, увидев меня. – Слава богу, вы здесь! Посмотрите на мое лицо.

Она указывает на воспаленное круглое пятно в самом центре подбородка. С медицинской точки зрения это похоже на инфекцию, вызванную пропионовой бактерией акне. Другими словами, у нее выскочил прыщ.

Да, возможно, это не совсем экстренная медицинская ситуация, но просто подумайте: вы когда-нибудь видели фильм, в котором у актрисы, исполняющей главную роль, на лице был огромный прыщ? Конечно, нет. У знаменитостей просто не может быть прыщей. Хотя на самом деле они у них есть, причем, всегда. По два-три раза в месяц ко мне поступают такие «экстренные» звонки со съемочных площадок и из телевизионных студий со всего города. (Однажды меня даже позвали ввести ботокс, хотя и это не было чрезвычайной ситуацией. Просто при съемке сериалов всегда появляется много свободного времени.) Еще до моего приезда визажист пытается – и, естественно, у него это не выходит – замазать прыщ тональной основой, а главному оператору даже приходится изменять освещение в надежде сделать прыщ не столь заметным на экране. (Можете себе такое представить?) Но когда все это не срабатывает, всегда обращаются ко мне.

...

Я полностью понимаю всю срочность ситуации и вовсе не возражаю против езды через весь город на головокружительной скорости только для того, чтобы оказать помощь при неожиданном появлении угревой сыпи. Как дерматолог, я понимаю, что наличие прыща, сыпи или хронического кожного заболевания, такого, например, как псориаз или экзема, может быть постыдным, особенно если оно мешает вашей работе. Я понимаю, что кожные заболевания влияют не только на то, как нас воспринимают окружающие, но и на то, как мы воспринимаем самих себя. Все это я понимаю еще и потому, что, будучи подростком, страдала от действительно ужасных прыщей.

C 13 лет не было ни дня, когда, проснувшись, я не обнаруживала бы чего-то нового на своем лице: то новый прыщ, то новые ранки от них – очередная причина спрятаться с головой под одеяло и вернуться ко сну. Мама уверяла, что скоро я все это перерасту, что все подростки страдают от прыщей. Но это не объясняло, почему тогда у моей младшей сестры был идеальный молочно-персиковый цвет лица (да еще и фигура балерины). У нее никогда не было прыщей, и я жутко этому завидовала. Почему я не такая?

Однажды утром я проснулась с необычайно большой, настоящей россыпью заполненных и сочащихся гноем прыщей прямо в центре правой щеки. Я уже представила, как мне придется натягивать шляпу или распускать волосы на лицо, пока воспаление не пройдет, впрочем, как всегда. И вдруг меня осенило: все царапины и порезы мама обрабатывает перекисью водорода. В чем тогда разница? Я была уверена, что немного перекиси водорода – и мое лицо будет абсолютно чистым! Я аккуратно приложила к лицу пропитанную пероксидом ватную палочку, но быстро сообразила, что процесс пошел и прыщи моментально запекаются. Я нетерпеливо вылила три полных бутылки пероксида в самый большой сосуд, который только смогла найти, глубоко вдохнула и первым делом погрузила туда лицо.

Я до сих пор помню запах – его отвратительную сладость – и, конечно, боль. Все дико горело. Моя кожа – теперь вся покрытая пузырями и волдырями, гноящаяся и грубая – стала еще хуже, гораздо хуже.