Диета с неприятностями

Также Фима получила от Макса указание как можно чаще упоминать при егерях о том, что у нее с собой взята крупная сумма наличными.

– Можешь даже жаловаться, что тебе тяжело их нести. Но в случае, если предложат помочь, тут же отказывайся. Делай вид, что тебе безмерно страшно, что они отнимут у тебя деньги, но держи рюкзак крепко, чтобы не вырвали. Нам совсем не нужно, чтобы они сцапали у тебя деньги и пустились бы в бега. Нам нужно, чтобы они попытались тебя убить. Сделай все, чтобы это произошло.

И хотя инструкции звучали как-то неоднозначно, Фима все равно пообещала, что сделает в этом плане все, что в ее силах.

– Помни, ты богатая наследница, которая обратила всю свою недвижимость в валюту и хочет с этой валютой свалить из страны. Корчи из себя всеми силами этакую противненькую дамочку, которой в стране все не нравится, которая считает девяносто процентов населения страны ничтожными холопами и мечтает свалить к прогрессивным, культурным и высокоразвитым западным собратьям.

– Хорошо, это я поняла. Сыграю, лучше не придумаешь. Но где же взять мое богатство?

Деньги ей выдали в рюкзаке. Снова рюкзак! Фима даже застонала, когда Пьянов вручил ей реквизит.

Но Пьянов был безмерно горд и доволен.

– Лично печатал для тебя деньги всю ночь.

– Какой же он тяжелый! – ахнула Фима, получив «сокровище» в свои руки. – Ты не мог поменьше денег напечатать?

– Бери, бери! Мне не жалко.

– Да ведь мне все это тащить!

– Ничего. Своя ноша не тянет.

Пьянов немножко обиделся на нее за то, что она не оценила его великодушного порыва. И все время бурчал, что чернил и бумаги на эту работу пошло на целую его зарплату.

– И это не считая самой работы. Сколько трудов потрачено! До часу ночи с женой сидели резали. Потом она спать пошла, я один еще долго морочился. Теперь голова от недосыпа трещит, в глазах черные мушки, а на пальцах мозоли. И ты еще недовольна!

– То есть это еще и ненастоящие деньги?

Пьянов искренне поразился ее вопросу.

– А где я тебе раздобыл бы в нашей глуши и за такое короткое время рюкзак баксов? Мы по всему району столько денег за год иной раз не тратим.

– Ладно, извини.

Но Пьянов не собирался так быстро прощать ее.

– Настоящие ей баксы подавай! Ишь чего захотела! Это же запрос в центр надо делать, согласования всякие там. И вообще, кто бы нам выделил настоящие-то?

Пьянов был так обижен, что Фиме сделалось неловко.

– Так я ничего против фальшивых не имею в виду, я просто опасаюсь, что эти бандиты-егеря поймут, что доллары не настоящие.

– Поэтому ты им рюкзак в руки и не давай. Показать – покажи, а в руки не давай. Издалека-то они и не поймут, настоящие там деньги или фальшивые. А когда до дела дойдет, когда они тебя убивать примутся, тут уж мы подоспеем, им снова не до изучения подлинности валюты будет.

Фиме внезапно сделалось страшно, и она попросила:

– Вы уж не подведите.

– Мы все время будем рядом. Станем следить за тобой с помощью видеокамеры.

Миниатюрную камеру надежно зафиксировали к воротничку рубашки: если не знать, что это камера, то просто значок. Несмотря на свой размер, работала она идеально.

– На полкилометра сигнал идет. Но для устойчивости мы будем еще ближе.

И все-таки немножко Фима трусила. Она не хотела этого показывать, всячески крепилась, но изнутри ее донимала мелкая дрожь, от которой предательски холодели руки и пересыхало в горле.

Вопреки опасениям Фимы, ее проводники егеря Саныч и Петрович оказались ничего себе и даже симпатичными мужиками. Глядя на них, Фима никак не могла представить, что они способны кого-нибудь убить. Такие добродушные были у них лица. Такими простыми и незамысловатыми байками они сыпали, стараясь ее ободрить и развеселить.

Всю дорогу они угощали ее вкусно пахнущим травами и ягодами чаем, который наливали из своих термосов, предварительно заботливо споласкивая для Фимы отдельный стаканчик. Кормили домашними коржиками и бутербродами с копченым салом. Нет, невозможно было представить, что эти славные и дружелюбные дядьки, которые достались ей в провожатые, могут вдруг напасть на нее, стукнуть, обидеть, отнять деньги, а ее саму убить.

Как в такое поверить, чтобы человек, который ей улыбается, через несколько минут схватил бы нож и перерезал ей горло, как бедной Полине?

И неожиданно для самой себя во время одного из таких чаепитий Фима задала вопрос в лоб:

– А вам, Саныч, доводилось самому когда-нибудь убивать?

И тут же получила от егеря невозмутимый ответ:

– Приходится иногда. Работа у меня такая, что приходится убивать.

Фима чуть не подавилась чаем. Петрович тут же оказался рядом и заботливо похлопал Фиму по спине.

– Горячий? – взволнованно спросил он. – Надо подуть! Осторожней!

Фима кивнула Петровичу, благодаря того за заботу, и продолжила расспрашивать Саныча:

– И кого же вы убивали?

– Кого? – задумался Саныч. – Да, пожалуй, что чаще всего волков приходится стрелять. И других хищников.

– И волчиц тоже? С волчатами?

– Бывает.

– Вам их не жалко?

– Как не жалко, жалко, конечно. Но я тебе так скажу, мало волков, плохо. Но если они слишком уж расплодятся, то совсем беда. Ни зверью, ни людям спокойно жить не дадут.