Диету не предлагать

Спать я легла почти умиротворенная, переведя часы на местное время. Правда, Морфей был в моих любовниках недолго. В два ночи меня разбудил звонок. Я машинально подняла трубку, чтобы услышать голос сестрёнки:

– Ник, я сейчас к тебе приеду. Жди.

– Куда приедешь? – сонно переспросила я, пока Сашка не повесила трубку. – Ночь на дворе. Я сплю.

– Ты чего? Обкурилась? Какая ночь? Восемь вечера!

– У меня, – я замялась, глянув на экран, – два часа ночи. И я не дома.

– У Игорька своего, что ли? – оживилась сестра. – Тогда вообще здорово! А можешь сегодня не ночевать у себя?

– Могу. Именно этим я сейчас и занимаюсь, – а потом добавила: – На Бали.

– Где? – не поняла Сашка.

– На курорте. В Индийском океане, – пояснила я, памятуя, что Сашка и география предпочитают идти параллельными курсами и не пересекаться от слова «совсем». – У меня отпуск.

Ответом мне был выразительный свист в трубку.

– Ух ты! Это же здорово! Значит я у тебя пока могу пожить…

Под восторженный писк младшей я окончательно проснулась. Сашка, моя сестра, сейчас как раз находилась в том уникальном возрасте, когда тело уже созрело, а мозги еще нет. То бишь была типичным подростком пятнадцати лет со всеми вытекающими: фанатела от кучи групп, засматривалась аниме, красила волосы во всевозможные цвета, причем во все сразу… В общем, «искала себя», как говорил папа, и «маялась дурью», как утверждала мама. В парнях, с которыми при этом умудрялась встречаться сестричка, я запуталась уже давно.

А на каникулах она обычно обреталась у меня, заявляя, что предки ее достали. При этом она часто зависала у компа. Случалось, приводила и своих парней. И даже знакомила меня с ними. Правда, перестала после того, как я про очередного парня спросила прямо при нем: «Это тот самый яойный, про которого ты мне говорила?»

Помнится, в тот вечер я удостоилась целой лекции, чем яойный отличается от кавайного. Не сказать, что я это запомнила. И даже попыталась возразить: «Ну я же не отстойным его назвала…» Но Сашку это не убедило.

– Не сможешь, – пришлось огорчить младшую. – Я замки поменяла и ключи от новых – только у меня. С собой.

Не веря в величину облома, Сашка уточнила:

– У тебя на Бали?

– Да, – подтвердила я очевидное, готовясь к упрекам, что я такая нехорошая, не думающая о тонкой душевной организации подростков. Хотя оной, в Сашкином случае, позавидовала бы и броня Т34… Но то мелочи, не стоящие внимания.

Как ни странно, ора не последовало. Зато раздался всхлип.

– Блин, везде облом, – простонала в трубку сестренка. – Ты свалила на море, концерт у «Похитителей» отменили. А я на билет, между прочим, три месяца копила. Курьером подрабатывала… Теперь ни Максика с Дэнчиком не увижу, ни у тебя перекантоваться не смогу.

– Так, мелкая, выкладывай, что случилось.

Сестра плакала крайне редко. Чаще – огрызалась и иронизировала не хуже матерого стендапера. И это ее поведение настораживало.

– Да ничего.

– Если бы ничего, то ты бы просто повесила трубку, едва узнала о том, что в мою квартиру тебе пока не попасть, а не шмыгала простуженным ежиком в динамик.

– Да мама на собрание пришла в конце года… – посетовала мелкая.

Я оценила масштаб трагедии. Идеально было бы, если бы родители и школа шли абсолютно параллельными курсами, но увы, они иногда пересекались.

Помнится, в свое время отец как-то заявился на родительское собрание. Моя классная тогда поначалу обрадовалась даже, узрев его в дверном проеме. Правда, счастье ее было не долгим. И нажаловаться на мою успеваемость и на то, что деньги на шторы я от родителей так и не принесла, не смотря на запись в дневнике, – не успела. Папочка, которого звонок классной застал на выходе из дома, примчался на собрание со своей моделью. Ее, видишь ли, нельзя было оставить в павильоне.

Модель, к слову, вела себя отвратительно: рычала на всех, царапала линолеум и норовила кого-нибудь укусить. Хотя, с учетом того, что она была леопардом на поводке – ей простительно. В общем, папочка заявился к классной с фотоаппаратом наперевес и с моделью на шлейке.

Собрание тогда прошло в рекордные сроки. А меня больше не просили привести родителей в школу. Но, судя по всему, классная у младшей была не в курсе специфических особенностей нашей семьи.

– И как оно? – участливо спросила я у Сашки.

– Мама дико возмутилась, что по такой ерунде, как моя успеваемость, ее отрывают от эксперимента. А потом обвинила Изю в непрофессионализме: что типа классная не может справиться со своими обязанностями учителя и…

При имени Изольды Львовны, или Изи, как ее звали за глаза ученики, я вздрогнула. И вроде бы такой кошмар, как «физика» был давно и прочно забыт, но все же…

Принципиальная учительница наверняка этот выпад в адрес своей двадцатилетней (а может и больше) практики наверняка просто так не оставила.

Я оказалась права: Сашке назначили осеннюю пересдачу экзамена по злополучной физике за восьмой класс.

– Ник, а самое обидное, что до этого собрания вопрос то стоял между четверкой и тройкой… – шмыгнула носом младшая, которая, несмотря на все свое пофигистичное отношение к учебе, умудрялась быть ударницей.