Диету не предлагать

Судя по всему, придется ехать не в такси. Хотя я бы предпочла последнее. Очень бы предпочла. Но с учетом того, что Макс заявил, что даже расходы за разбитое Сашкой стекло берет на себя, такой демарш с моей стороны был бы, мягко говоря, невежливым. Как итог – я на время проглотила свою злость и сочла за лучшее молчать.

Дэн же, выпустив кольцо дыма и наблюдая, как оно поднимается вверх, задумчиво произнес:

– А ты другая…

– Я такая, какая есть, – я поежилась. Ночь была не из теплых. Хотя вроде и лето.

– Он приехал с Бали изменившимся. То улыбался как придурок, то злился, а после того видеозвонка чуть руку мне по новой не сломал… – он потушил сигарету, замяв ее подошвой берца.

– Зачем мне это знать? – я покосилась на ирокезнутого.

– Чтобы решить, надо ли оно тебе. Это все. И нужен ли он.

– А если не нужен?

– Это хорошо, если так. У него будет еще одна рана. А чем больнее сердце саднит, тем более цепляющие душу песни рождаются. Сильные чувства в музыке не берутся из ниоткуда, – на меня посмотрели оценивающе. – Хотя нет, на хит всех времен ты не тянешь. Но сингл, который появится в итоге вашего расставания, может порвать чарты. А если повезет, то Макс и целый альбом может создать.

Я прищурилась:

– Знаешь, чего я сейчас больше всего хочу?

– Чего?

– Съездить тебе по роже. Так цинично говорить о своем друге…

– Зато теперь, кажется, я начинаю понимать, что Макс в тебе нашел, – усмехнулся ударник.

Дверь скрипнула, и на крыльцо вышел предмет нашего обсуждения. И Дэн тут же беззастенчиво сдал меня ему:

– Слушай, а она – горячая штучка. За тебя чуть мне по морде не врезала.

– Да? – изумилась я.

– Ты мне это только что сама сказала, – Дэн развел руки в стороны.

– Так, кажется, я тебе уже говорил по поводу Ники… – на лице Макса было совершенное спокойствие. Именно с подобным покерфейсом и совершаются самые грандиозные убийства.

– Понял. Заткнулся. Был не прав, – Дэн тут же поднял ладони вверх, дескать «сдаюсь», и добавил: – Кстати, малышня уже в машине, так что поехали.

Что же, пришлось садиться. К тому же я не высказала Максу всего, что хотелось бы. А за последние пару часов накопилось многое.

Макс напоследок бросил бдительный взгляд на кусты, словно искал в них то ли объектив, то ли прицел, и, сев на водительское место, вжал педаль в пол.

До дома по ночным улицам домчали вмиг. И вот тут возникла заминка: высказать все, что во мне клокотало, хотелось. Очень хотелось. Но не при малой же с ее другом устраивать выяснение отношений?

– Может, пригласишь на чай? – обернувшись ко мне, спросил Макс.

Я собрала всю свою волю в кулак и как можно более спокойно ответила:

– Нет, – полюбовалась на вмиг ставшее непроницаемым его лицо и добавила: – На чай не могу. Он весь выпит. Могу на борщ и остатки пампушек.

Дэн отчего-то заржал, как конь, а потом заявил, что борщ, это, конечно, интереснее ночного кофе, особенно когда в комплекте с супчиком идут двое мелких фанатов…

Как я удержалась, чтобы не огреть ирокезнутого – сама поражаюсь. Но барабанщику все же по его хаеру прилетело. От Макса.

– Что ты себе позволяешь? – делано возмутился недавно разгипсованный.

– Все, – невозмутимо отрезал Макс, а потом кинул Дэну ключи: – отгонишь машину.

Мы вчетвером вышли. Дэн остался в машине, а через несколько секунд заурчал мотор и джип тронулся. Я, осознав, что происходит, поняла: моя крыша, судя по всему, тронулась тоже. Ведь еще сегодня утром я дала себе клятвенное заверение: никаких Игорей, никаких Максов!

День прошел, и если изменник как появился, так и исчез, то чокнутый музыкант, похоже, решил обосноваться надолго.

У двери в квартиру случилась заминка. Я нашла в рюкзачке, казалось бы все: вилку, лоскуток занавески, сверло от дрели и даже флакон с воздушными пузырями, но вот ключей… Ключей не было. Хотела пойти на второй круг моих археологических раскопок, когда Макс поступил проще: взялся за ручку.

Все оказалось намного прозаичнее: замок был не заперт, а искомые ключи гордо лежали на тумбочке в прихожей.

– Проверь, все ли на месте, – блондин был земным воплощением деловитости.

Мне не улыбалось звонить в полицию: третье свидание со стражами порядка за сутки – слегка дурной тон. Но если…

«Если» не случилось. На удивление, даже моя заначка в банке из-под кофе оказалась на месте, как и ноутбук, и пара золотых украшений.

Когда же мы, наконец, сели то ли поздно ужинать, то ли слишком рано завтракать, а точнее – перешли от супа к чаю, то выяснилось, что нет сахара. Совсем нет.

– Ну надо же было чему-то пропасть, раз дверь открыта, – резонно заметил Макс и первым ринулся атаковать ложкой вазочку с вареньем.

Часы показывали два ночи, когда Сашка с рыжим начали откровенно зевать. Пришлось сестренку выгнать в спальню, а Клюкву, оказавшегося Вовой – на диван в гостиной, выдав ему одеяло и подушку.

Мы остались с Максом на кухне одни. Я невесть от чего начала вертеть в руках кружку и нервничать под испытующим взглядом.

– Поговорим? – прозвучало как-то устало и обреченно. Было странно слышать такие интонации от вечно уверенного блондина.

– Давай, – я подняла на него взгляд.